КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

(5 мая 1813 – 11 нояб. 1855) – датский теолог и философ-идеалист, предшественник совр. экзистенциализма. Подчеркнуто личная окраска философии К. делает важными для ее понимания нек-рые черты биографии К. Особенно характерны: архаически-суровая религ. атмосфера родительского дома (отец К. считал себя проклятым за совершенное в детстве богохульство и передал ощущение мистич. виновности детям), чрезвычайно замкнутая жизнь (особенно после разрыва с невестой в 1841), наполненная только интенсивной лит. работой, а под конец жизни – бурной полемикой с официальными теологич. кругами. Свои труды К. публиковал под различными псевдонимами, маскируя свое авторство и стремясь к "косвенной связи с публикой". В целом К., как впоследствии Ницше, представляет собой психологич. тип философа, в сознательном аскетич. одиночестве культивирующего свои возможности эмоционального переживания проблематики эпохи и виртуозной рефлексии самонаблюдения. Стиль философствования К. полемически противостоит традиц. рационалистич. умозрению. Это сказывается уже в форме изложения, исключающей систематичность. Исходя из сознательной установки на субъективизм ("истина – в субъективности"), К. не избегал противоречий в своих высказываниях (что чисто технически связано с системой различных псевдонимов). Формализирующая абстракция как метод объявляется у К. извращением интимной реальности существующего; онтологич. конструкции уступают место у К. этико-психологич. проблематике. С. Аверинцев. Москва. Филос. воззрения К. сложились под влиянием нем. романтизма, а также – антирационалистич. реакции на гегелевскую философию (Шопенгауэр, Шеллинг); определ. след в мировоззрении К. оставила религ.-филос. концепция Баадера. Нем. романтики импонировали К. своим субъективизмом, стремлением усмотреть в субъективном переживании изолированного индивида "внутр. бесконечность". Особое значение К. придавал романтич. концепции иронии, религ.-филос. истолкованию к-рой (в духе протестантизма) он посвятил свою магистерскую дисс. "О понятии иронии" ("Om begrebet ironi med stadigt Hensyn til Socrates", 1841). С позиций, близких к романтическим, К. резко критиковал Гегеля за "объективизм", т.е. стремление понять индивида как момент в исторически-конкретной системе объективного духа. Эту т. зр. К. считал "сверхличной", отдающей личность во власть "анонимного" господства истории и, следовательно, исключающей самостоятельность и свободу личности, снимающей с нее ответственность за происходящее, лишающей ее возможности этически отнестись к действительности и к самой себе, т.е. деморализующей личность. К. видел свою задачу в том, чтобы противопоставить гегелевской "сверхличной" концепции такое понимание личности, к-рое основывалось бы на абс. свободе индивидуального выбора. В поисках этой абс. свободы К. должен был все больше и больше очищать личность от всех и всяких объективных детерминаций. Он считал, что только в "безусловной независимости" от природных связей, обществ. влияний и отношений к др. людям – словом, от всего внешне существующего человек может обрести "абсолютность" своего индивидуального этич. решения (выбора) и сохранить себя как личность, способную принять ответственность за самое себя. Только такая отд. личность способна достичь подлинного, "этически-личностного" существования, т.е. экзистенции. Логически неизбежным результатом подобного очищения личности от всего "неличностного" могло быть только углубление романтич. субъективизма до иррационализма и мистицизма. Стремясь определить исходные понятия своего филос. построения – "свобода", "личность", "выбор", "решение" и пр. – безотносительно к их реальному обществ. содержанию, К. подверг их предельной мистификации. Так, свободу К. рассматривает только в этич. аспекте – как свободу определения позиции по отношению к действительности, как свободу решения дилеммы "иди – или", как свободу "выбора". Причем, в данном случае К. интересует не содержание "выбора", не "действительность выбранного, но лишь действительность акта выбора" (Киркегор Серен, Наслаждение и долг, СПБ, 1894, с, 247). Этому акту выбора, взятому в абс. обособленности от всякого содержания, К. придает метафизич. значение: в минуту этого – "истинного" – выбора "...душа остается наедине сама с собой, уединяется от всего мира и созерцает в отверзтых небесах самое Вечную Силу" (там же). В этом пункте этич. содержание акта "абсолютного выбора" раскрывается как религ. и мистическое. "...Духовное крещение воли человека в купели этики" (там же, с. 238) оказывается его (человека) вступлением "...в непосредственную связь с Вечной Силой, проникающей все и вся" (там же, с. 235), нек-рым способом "причащения" к этой божеств. "Силе" – с тем, чтобы в этом "причастии" обрести личность. В конце концов личность находит себя в боге – в созерцании "Вечной Силы". Т.о., абсолютность индивидуальной свободы теряется у К. в "абсолютности" бога. Тезис об абсолютной свободе индивида противоречил постулату об абсолютности бога. В то же время К. не мог отказаться от этого постулата, ибо это единственное, что позволяло ему избежать этического солипсизма в ходе развития постулата об абсолютности индивидуального этич. решения (выбора): бог должен был гарантировать общезначимость этич. содержания личности и ее – уникальных! – интимно-личностных акций. К. выступил с попыткой противопоставить гегелевской – объективной и "количественной", согласно К., диалектике – принципиально иную – субъективную и "качественную" – диалектику. Эту "качественную" диалектику (или "диалектику существования", "экзистенц-диалектику") К. рассматривал как корректив к гегелевской, как корректирующее преобразование нем. идеализма. В противоположность гегелевской, "качественная" диалектика должна исходить не из объективных и исчисляемых (т.е. – по К. – "количественных") предпосылок, но из предпосылок, принципиально "необъективируемых" (и, следовательно, неопределяемых, неисчисляемых, словом – чисто "качественных"). К ним К. относит те из "интимно-личностных" переживаний, к-рые, по его мнению, не поддаются никакой объективации и потому невыразимы и неизреченны. Это, прежде всего, переживание "страха". "Страх" выступает у К. в качестве бытия, противопоставленного личной "ничем не обоснованной" свободе; он выступает как изнач. характеристика человеч. бытия (существования) в противоположность небытию; это – интимнейшее выражение свободы человека в вопросе о том, "быть или не быть?". "Страх", выражающий бытие личности "перед лицом смерти", и то уникальное интимнейшее переживание, к-рое личность не может передать никому другому, относится, по К., к сфере истинного существования личности в противоположность неистинному, к-рое она всегда может разделить с другими ["О понятии страха" – "Begrebet angest", 1844 ]. "Качественная" диалектика "страха" и других родственных ему экзистенциальных категорий, внутренне противопоставленная гегелевской, определяет методологическое строение работ К. Суть "качественной" диалектики К. – противопоставление некоего "иррационального" содержания личности рациональному; иррац. "экзистенция" – "существование", к-рое "нельзя мыслить", – рассматривается как истинная основа человеч. личности, ее "качественная" диалектика. В противоположность "количественной" диалектике, к-рая выступает в качестве инструмента науч. познания, "качественная" диалектика оказывается средством сохранить отношение к богу, ибо только там, где существует отношение к богу, сохраняется личность. На пути к богу человек, согласно К., проходит три стадии познания своего существования: эстетическую, этическую и религиозную. "Эстетический" человек живет переживаниями минуты, "этический" – заботой о будущем, "религиозный" – ощущением вечности. "...Эстетическим началом, – по К., – может назваться то, благодаря чему человек является непосредственно тем, что он есть, этическим же то, благодаря чему он становится тем, чем становится" ("Наслаждение и долг", с. 249). Четкое противопоставление первой и третьей стадий отделяет К. от романтиков, часто отождествлявщих принцип религии и принцип искусства. Острый интерес К. к психологии эстетич. имморализма (в эпоху К. еще воспринимавшегося как отдаленная возможность) во многом предвосхищает эстетизм, 2-й пол. 19 в., аналитико-критич. окрашенность этого интереса – критику "декаданса" у Ницше. Эстетически живущий индивид, по К., достигает цельности и остроты эмоционального наслаждения отказом от дальнейшего познания и обретения "истины" своего существования ("поэт – дитя вечности, но лишен залога вечности"); этот отказ – источник неудовлетворенности и "отчаяния", к-рое и составляет экзистенциальную основу эстетич. стадии. Однако это – неистинное отчаяние. "Истинное отчаяние" наступает на этической стадии, это – "...душевный акт, требующий серьезного напряжения и сосредоточения всех сил души" (там же, с. 286); это отчаяние К. полемически противопоставляет философскому (картезианскому или гегелевскому) сомнению: "сомнение – отчаяние мысли; отчаяние – сомнение личности" (там же, с. 290); "сомнение дробится в преходящих различиях, отчаяние же абсолютно" (там же, с. 292). Абсолютное отчаяние приводит человека к осознанию религиозного значения своей личности, т.е. возводит на религ. стадию существования; другого пути к богу, по К., нет (об этом см. Existenz im Glauben, 2 Aufl., 1956). Ю. Давыдов. Москва. К. настаивает на радикальном парадоксализме и алогичности религ. переживания, высмеивая все попытки рационализации веры в гегелевской философии или в практике либерального протестантского богословия. В интерпретации христианства К. продолжает линию, идущую от посланий апостола Павла через философию Тертуллиана, Августина, средневековой мистики к пессимизму Паскаля. К. остро ощущал антиэвдемонизм христианства, несовместимый с реалиями бурж. цивилизации, и критиковал Реформацию за то, что она, отменив средневековый аскетизм, "облегчила жизнь". Лютеранство, исторически возникшее из отталкивания от догматич. рационализма схоластики, воспринималось К. как дальнейшая рационализация религии, т.е. как ее деградация (хотя в действительности стиль религиозности К. в своих осн. чертах всецело определен лютеранской традицией религ. индивидуализма). Лютеровской формуле "(оправдание) единой верой" К. противопоставлял тезис о реальности христианства лишь для избранных, к-рые смогут реализовать свою экзистенциальную свободу и достичь третьей, религ. стадии существования (что неминуемо приведет их к конфликту с обществ. рутиной). При жизни К. и в ближайшие десятилетия после его смерти философия К. оставалась известной лишь узким кругам его почитателей в Дании. К концу 19 в. она приобретает нек-рое распространение в скандинавских странах: влияние бескомпромиссного религ. идеала К. сказывается в творчестве Г. Ибсена (образ Бранда), интерес к К. проявляет Брандес. В 20 в. к учению К. обращается протестантская неоортодоксия, стремящаяся реставрировать его парадоксалистское понимание религии, а с 20-х гг. конституирующийся на основе традиций К., Ницше и других экзистенциализм. "Кьеркегор и Ницше открыли нам глаза", – заявляет К. Ясперс ("Rechenschaft und Ausblick", M?nch., 1951, S. 132–33). Стиль философствования К. становится образцом для иррационалистич. течений; его критика Гегеля злободневно интерпретируется как критика "Маркса в Гегеле". С. Аверинцев. Москва. В целом философия К. оказывается определ. религ.-этич. способом приспособления к бурж. действительности, к-рая оставляется в неприкосновенности как нечто неизменное, несмотря на все этич. негодование против "рефлектирующего поколения" и "анонимной власти всеобщего", и этим определяется ее консервативная тенденция. Соч.: Samlede vaerker, udg. af А. В. Drachmann [o. a. ], 2 udg., bd 1–15, Kbn, 1920–36; Papirer, udg. af Р. А. Heiberg og V. Kuhr, bd 1–11, [2 udg. ], Kbn, 1909–48; Gesammelte Werke, ?bers. [von schwedisch ], Abt. 1–17, 24–36, D?sseldorf–K?ln, [1950 ]–1962; в рус. пер. – Несчастнейший, в изд.: Северные сборники, кн. 4, СПБ, 1908. Лит.: История философии, т. 3, [М. ], 1943, с. 494–98; Бородай Ю. М., Гайденко П. П., С. К. и критика Гегеля с позиций экзистенциализма, "Вестник МГУ. Серия экономика, философия", 1961, No 2; Шестов Л., Киргегард и экзистенциальная философия, Париж, 1939; ??ffding H., S. К. als Philosoph, Stuttg., 1896; Niedermeyer G., S. Kierkegaard und die Romantik, Lpz., 1909; Gemmer ?., Messer ?., S. Kierkegaard und K. Barth, Stuttg., 1925; Przywara E., Das Geheimnis K., M?nch., 1929; Wiesengrund-Adorno Th., Kierkegaard. Konstruktion des Aesthetischen, T?bingen, 1933; L?with K., Von Hegel bis Nietzsche, ?.–?. ?., [1941 ]; Вense M., S. К. Leben im Geist, Hamb., 1942; Berberich G., La notion m?taphysique de la personne chez Kant et К., Fribourg, [1942 ], (These); Jоli?et R., Introduction ? K., P., 1946; Wahl J., Etudes Kierkegaardiennes, 2 ?d., P., 1949; Sj?stedt ?. ?., S. K. och svensk litteratur, G?teborg, 1950; Fabrо С., Tra К. e Marx; per una definizione dell´esistenza, [Firenze, 1952 ]; Collins J. D., The mind of К., L., 1954; Hohlenberg J. E., S. Kierkegaard, P., [1956 ]; Holm S., Kierkegaard, Wiesbaden, 1956; Jоli?et R., Aux sources de l´existentialisme chr?tien. Kierkegaard, P., [1956 ]; Koktanek A. M., Schellings Seinslehre und К., M?nch., 1962; Lоwrie W., Kierkegaard, v. 1–2, N. Y., [1962 ]; Price G., The narrow pass. A study of Kierkegaard´s concept of man, N.–Y. [a. o. ], 1963; Heiss R., Die grossen Dialektiker, K?ln–В., [1963 ]; Mesnard P., Kierkegaard, 3 ?d., P., 1963. Ю. Давыдов. Москва.

Смотреть больше слов в «Философской Энциклопедии»

КЮВИЛЬЕ АРМАН →← КУЧИНСКИЙ ЮРГЕН

Смотреть что такое КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН в других словарях:

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

(1813–1855)   Датский теолог, философ, писатель. Противопоставлял объективизму Гегеля субъективную («экзистенциальную») диалектику личности, проходящей три стадии на пути к Богу эстетические, этические и религиозные. Полемизируя с официальной теологией, защищал тезис о реальности христианства лишь для избранных, которые смогут реализовать свою экзистенциальную свободу. Оказал влияние на развитие датской литературы, в XX веке — на экзистенциализм и диалектическую теологию. Основные сочинения «Или — или» (1843), «Страх и трепет» (1843), «Философские крохи» (1844), «Стадии жизненного пути» (1845)». «Не только мои сочинения, но также и моя жизнь, причудливая интимность всего ее механизма, станет предметом бесчисленных исследований», — предрекал Кьеркегор. Едва ли можно назвать другого философа, личная жизнь и творчество которого находились бы в столь неразрывной связи, как у Кьеркегора. Одиночество было его стихией: он искал и находил блаженство в том, чтобы «быть одним, буквально одним в необъятном мире…» Серен Аби Кьеркегор появился на свет в Копенгагене 5 мая 1813 года. Отцу мальчика Микаэлю было 57 лет, матери — 45. Возможно, это было причиной его слабости и хилости при необычной остроте ума. У Микаэля Кьеркегора было семеро детей, но пятеро из них умерли. Старший брат Серена унаследовал не только ум, но здоровье и религиозность родителей, что привело его к сану епископа. В детстве отец философа пас овец в Ютландии. Двенадцатилетним его привезли в Копенгаген, где он впоследствии разбогател на торговле чулками. Приобретя шесть собственных домов в Копенгагене и скопив крупное состояние, сорокалетний Кьеркегор-отец прекратил торговую деятельность и жил на доходы со своего капитала. Мать Серена Анна вначале была служанкой в доме его отца. Микаэль вступил с нею в брак вскоре после смерти первой жены, и гораздо скорее, чем полагалось по закону, у них родился ребенок. «Я родился в результате преступления, я появился вопреки воле Божьей… — писал его младший сын в «Дневнике» незадолго до смерти. Микаэль был угрюмым, мрачным, суровым человеком, религиозным фанатиком, предавшимся после прекращения торговли молитвам и покаянию в грехах. Воспитание юного Серена находилось под контролем отца. «С детства, — писал он впоследствии, — я находился во власти невыносимой деспотии… Будучи ребенком, я подвергался строгому и суровому христианскому воспитанию, говоря по-человечески, безумному воспитанию…» В шесть лет Серен пошел учиться в школу. Хилый, болезненный мальчик, с искривленным позвоночником и кривыми тонкими ножками, не оставался в долгу перед насмешниками и обидчиками. Задиристого и язвительного Серена отец прозвал «вилкой». Осенью 1830 года по воле отца семнадцатилетний Серен стал студентом теологического факультета Копенгагенского университета. Зачисленный, как и все студенты, в королевскую лейб-гвардию, он через три дня был отчислен из нее по состоянию здоровья. Да и теология не заинтересовала молодого студента. «Тщетно ищу я, — писал он в начатом в 1834 году «Дневнике», — что-либо, что могло бы оживить меня. Даже звучный язык средневековья не в состоянии заполнить образовавшуюся во мне пустоту». Его больше привлекала эстетика. Занятия на теологическом факультете тянулись целое десятилетие. Недолгое время, будучи студентом, он преподавал латинский язык в одной из гимназий и только в 1840 году сдал последний университетский экзамен. Кьеркегор вел легкомысленный образ жизни, свойственный молодежной богеме, предпочитая серьезным занятиям и изучению богословских трактатов попойки с приятелями в ресторанах и посещение оперного театра, благо отец терпеливо оплачивал все долги своего «блудного сына». Однако образ жизни фланера и повесы неминуемо привел к неудовлетворенности, разочарованию и депрессии, из которой вывело Серена неожиданное знакомство с четырнадцатилетней Региной Ольсен. Кьеркегор впервые встретился с ней в мае 1837 года. «Между ней и мною была бесконечная дистанция», — писал он впоследствии. Она — непосредственная, жизнерадостная, оживленная, а он — нервный, ироничный, претенциозный. Но крайности сходятся. Они полюбили друг друга. «… Я пережил в себе самом за полтора года больше поэзии, чем во всех романах, вместе взятых». Это была его первая и последняя любовь. Три года после знакомства они были помолвлены. А на другой день после обручения, как свидетельствует его «Дневник», Серен уже сожалел об этом. Ровно год спустя неожиданно для Регины она получила обратно обручальное кольцо с прощальным письмом. «Прости человека, который, если и способен на что-нибудь, не способен, однако, сделать девушку счастливой». Регина была в отчаянии. Серен оставался непреклонным. Но расставшись с Региной, он долгие годы тяжело переживал это расставание, до конца жизни сохраняя в душе верность своей единственной любви, «… я люблю ее, никогда другой не любил и любить не стану». Он искал встреч с ней на улице и в церкви. Писал ей письма. То и дело возвращался к своим переживаниям в дневнике и литературных произведениях. «Ни одного дня не проходило с тех пор, когда бы я не думал о ней с утра до вечера», — писал Серен в «Дневнике» пять лет спустя после расторжения обручения. И еще через три года: «Да, ты была возлюбленной, единственной возлюбленной, я любил тебя больше всего, когда мне пришлось тебя покинуть». В наброске неотправленного письма к Регине, написанного им в 1849 году, есть такие строки: «Благодарю тебя за то время, когда ты была моею. Благодарю тебя за все, чем я тебе обязан… Благодарю за твою детскость, ты мой увлекательный учитель, благодарю за все, чему я научился, если не благодаря твоей мудрости, то благодаря твоему очарованию». Спустя шесть лет после разрыва Регина вышла замуж за своего бывшего учителя и поклонника Фрица Шлегеля, впоследствии датского губернатора на Антильских островах. «Она вышла замуж… Когда я прочел об этом в газете, меня словно хватил удар…» Кьеркегор обратился с письмом к Шлегелю: «В этой жизни она будет принадлежать вам. В историю она войдет рядом со мною». Он посвятил ей две свои «Назидательные речи». Он завещал ей все свое имущество. Регина Шлегель пережила Кьеркегора на полвека. Она умерла 82 лет от роду. «Он пожертвовал мною Богу», — писала она незадолго до смерти. Каких только домыслов ни высказывали кьеркегороведы для объяснения разрыва. Одни объясняли его импотентностью Кьеркегора, другие сравнивали с жертвоприношением Авраамом своего единственного сына. В литературных произведениях Кьеркегора есть некоторые раздумья о браке, которые проливают свет на его экстравагантный поступок. «Немало мужчин стали гениями благодаря девушке, немало мужчин стали героями благодаря девушке, немало мужчин стали поэтами благодаря девушке, немало мужчин стали святыми благодаря девушке, но кто в действительности сделался гением, героем, поэтом или святым благодаря девушке, ставшей его женой? Благодаря ей он становился лишь коммерческим советником, генералом, отцом семейства». А вот и чистосердечное признание: «Если бы я женился на Регине, я никогда не стал бы самим собой». Таково крупнейшее событие в личной жизни Кьеркегора, биография которого сделалась предметом бесчисленных исследований. Разрыв с Региной произошел спустя две недели после того, как Кьеркегор защитил свою магистерскую диссертацию: «О понятии иронии, с особым вниманием к Сократу». «Магистром иронии» называл себя впоследствии Кьеркегор. В этой диссертации обнаруживается не только тщательное изучение сократических диалогов Платона, но и знания философии Гегеля, полученные от университетских преподавателей, датских гегельянцев Хейберга и Мартенсена. Но в этой диссертации заметно сказывается влияние датских антигегельянцев Меллера и Сибберна. Прав знаток литературного наследства Кьеркегора Нильс Тульструп, утверждая, что уже и в то время Кьеркегор не был гегельянцем. Через две недели после разрыва он уезжает в Берлин слушать лекции Шеллинга. По возвращении домой после четырехмесячного пребывания в Пруссии начинается новый этап в его жизни — творческое затворничество. В 1838 году ушел из жизни отец Серена. Еще ранее умерли его мать, все сестры и два брата. Остался в живых лишь один старший брат, будущий епископ. Не случайно критическая статья Кьеркегора о романе X. К. Андерсена озаглавлена: «Из бумаг одного пока еще живого». В наследство от отца ему осталась крупная сумма, более 30 тысяч ригсдалеров в ценных бумагах, обеспечившая ему не только комфортабельное, расточительное существование до конца жизни, но и позволившая оплачивать издание всех его сочинений. Поселившись в просторном доме, обслуживаемый секретарем и слугой, Серен не отказывал себе ни в хороших сигарах, ни в изысканных винах. Он жил замкнуто, в полном одиночестве. «Я живу, — писал он в своем «Дневнике», — в своей комнате, как в осаде, не желая никого видеть и постоянно опасаясь нашествия противника, то есть какого-нибудь визита, и не желая выходить». Но каждодневно он выходил на прогулку по улицам Копенгагена, тощий, очкастый, со своим «верным другом» — зонтом под мышкой, с широкополым цилиндром на макушке и сигарой в зубах, обмениваясь ироническими репликами со встречными знакомыми. Вернувшись домой, в свою «осажденную крепость», он принимался за работу. За исключением нескольких месяцев преподавания латинского языка и кратковременных занятий в пасторской семинарии, Кьеркегор никогда нигде не состоял «на службе». Предназначенный отцом к пасторской деятельности, он не воспользовался окончанием теологического факультета. И хотя Кьеркегор на разных этапах своей жизни намеревался стать сельским священником, он так и не осуществил этого намерения. Не воспользовался он и возможностью университетской деятельности, открывшейся ему после получения ученой степени. Но работоспособность его поистине поразительна. Стоя у пульта, он писал и писал, денно и нощно, при свечах до рассвета. «Поэтому я люблю тебя, тишина духовного часа, здесь в моей комнате, где никакой шум и никакой человеческий голос не нарушают бесконечность раздумья и мыслей. Поэтому я люблю тебя, тишь одиночества». В1843 году вышло в свет крупнейшее произведение Кьеркегора — двухтомная этико-эстетическая работа «Или — или» в 838 страниц. За последующие двенадцать лет (до его смерти) он опубликовал более шести тысяч печатных страниц (пятнадцать томов Собрания сочинений), а его рукописное наследство составляет почти десять тысяч страниц (в том числе «Дневник», начатый им с 1838 года и продолженный до конца жизни), заполнивших двадцать печатных томов. Это эстетические, этические, религиозные (88 «Назидательных речей»!), философские произведения. «Датский Сократ», как любят называть его почитатели, и в этом отношении радикально отличался от своего древнегреческого прообраза, не написавшего, как известно, ни одной страницы. Вся жизнь Кьеркегора — своеобразное опьянение литературным творчеством. Сам он сравнивал себя с Шехерезадой, спасавшей свою жизнь сказками, то есть творчеством. Однако покоя не было. «Или — или» имела успех (в 1849 году вышло второе издание), и Кьеркегор сделался местной знаменитостью, так как ни для кого не было секретом, кто кроется за псевдонимом Виктор Эремита и за другими псевдонимами быстро следовавших одна за другой его новых книг. Его произведения вызвали негодование обывателей, нескончаемые кривотолки. Сатирический журнал «Корсар» (распространявшийся с большим для тогдашнего Копенгагена тиражом в три тысячи экземпляров) сделал Кьеркегора предметом непрестанных карикатур и издевательств. Писателя изображали то на макаронных ножках, то сидящим на спине девицы. Самому редактору «Корсара», Гольшмиту, травля была вовсе не по душе, он очень ценил заслуги писателя в области религиозного мышления, и он ее в конце концов прекратил. «Я — мученик насмешек», — записывает Кьеркегор в своем «Дневнике». На улицах в Копенгагене Кьеркегора преследовала брань прохожих. Мальчишки с криками «или — или» гонялись за ним и швыряли в него камнями. Его замкнутость и одиночество еще более усилились. «Если Копенгаген вообще когда-нибудь был единого мнения о ком-нибудь, то я должен сказать, что он был единодушен обо мне я — тунеядец, праздношатающийся, бездельник, легковесная птичка». «Для целого слоя населения я действительно существую как своего рода полупомешанный». Жалобами на то, что никто, ни один человек его не понимает, пестрят записи в дневниках Кьеркегора. Всю жизнь Кьеркегор чувствовал себя несчастным человеком. Его одолевали меланхолия, ипохондрия, преодолеваемые пароксизмами творческого вдохновения. «Я — в глубочайшем смысле несчастная личность, которая с самых ранних времен была прикована так или иначе к граничащему с безумием страданию.» «Кто я есть? Как я явился на свет? Почему меня об этом ранее не спросили?» «Где-то в Англии, — писал Кьеркегор, — имеется надгробный памятник, на котором начертано одно только слово: «Несчастнейший». Я могу предположить, что кто-нибудь это прочтет и подумает, что там никто не погребен и это предназначено для меня». Каких только анормальностей не нашли специалисты (в кавычках и без кавычек) у датского философа: и шизофрению, и эпилепсию, и эдипов комплекс, и мазохизм, и нарциссизм, и бессознательный гомосексуализм, но чаще всего — маниакально-депрессивный психоз. Последнего диагноза придерживался и знаменитый датский психиатр X. Хельвегоду. По всей вероятности, так и было. Уж очень странный, неуравновешенный, причудливый, эксцентричный человек был Серен Кьеркегор. «Все существующее меня пугает, — признавался он. — От мельчайшей мушки и до таинства воплощения; все для меня необъяснимо, в особенности я сам. Неимоверно мое страдание, безгранично». Это исповедь двадцатипятилетнего студента, предававшегося разгульной жизни. Все это, безусловно, надо учитывать при изучении творчества Кьеркегора. Но, в то же время, это был человек большой умственной одаренности, владеющий необычайным литературным мастерством. Немного можно назвать философов, обладавших таким стилистическим даром и изобретательностью. Не только дневники, но и все литературные произведения Кьеркегора — эстетические, философские, религиозные — устремлены на самого себя, обращены внутрь, к собственным переживаниям, преломлены сквозь призму своего внутреннего мира. «Казалось бы, я пишу такие вещи, от которых должны рыдать камни, — писал Кьеркегор в своем «Дневнике», — но они лишь смешат моих современников». Весьма характерно для литературной манеры Кьеркегора, что все свои основные произведения (исключая религиозные проповеди «Назидательных речей») он публиковал под различными псевдонимами. Уже в 1842 году в начале своей литературной деятельности он поместил в газете объявление, в котором отказывался от авторства «многих остроумных статей». Около двадцати статей обозначены инициалами, но все крупнейшие сочинения изданы под вычурными псевдонимами. Начиная с «Или — или» Кьеркегор выступал под десятком различных псевдонимов, притом даже антитетичных (Климакус и Анти-Климакус). (Иоанн Климакус — живший в VI веке настоятель синайского монастыря, мистик, описавший тридцать ступеней лестницы на пути души к небу). Вопреки нескончаемым сомнениям, одолевавшим Кьеркегора, у него не было сомнения в одном: в своей гениальности. «Я отлично знаю, — утверждал он уже в начале своей литературной карьеры, — что в данный момент я самая одаренная голова среди всей молодежи…». А через пять лет: «То, что я являюсь писателем, который безусловно окажет честь Дании, это твердо установлено…» И еще год спустя: «О, после моей смерти одного «Страха и трепета» будет достаточно, чтобы сделать мое имя бессмертным». Название одной из лучших книг философа «Страх и трепет» взято из Ветхого завета — она посвящена рассмотрению философско-нравственных проблем на материале сказания о Аврааме и Исааке. Задумываясь о смысле человеческой жизни, Кьеркегор создает беспредельно пессимистическую картину, связанную с реальной действительностью общества своего времени, но эта картина может быть соотнесена с современной эпохой. Увы, современники не оценили его гения. Главное философское произведение писателя — «Заключительное ненаучное послесловие» не вызвало ни малейшего интереса и разошлось тиражом в 50 экземпляров. А «Философские крохи», пространным комментарием к которым было это произведение, по собственному свидетельству Кьеркегора, «безо всякого препирательства, без крово-, без чернилопролития эта работа осталась незамеченной, нигде не обсуждалась, нигде не упоминалась…» Последний год жизни Кьеркегора — это год его бунта, мятежа, восстания против религиозного лицемерия и формальной обрядности протестантской церкви. Поводом для восстания послужила кончина в 1854 году главы датской протестантской церкви епископа Мюнстера, друга и духовного наставника Кьеркегора-отца. Когда его преемник епископ Мартенсен выступил с восторженной апологией своего предшественника как «свидетеля Христа», Кьеркегор взбунтовался. «Рядом статей этой газете («Отечество») я открыл теперь, говоря военным языком, живой огонь, выступив против официального христианства и тем самым против духовенства в нашей стране». За полгода на страницах газеты была опубликована 21 статья, а с 24 мая 1855 года начал выходить в свет собственный, издаваемый Кьеркегором на последние оставшиеся от отцовского наследства деньги, листок «Мгновение», всецело посвященный начатой им в «Отечестве» кампании. Философ с негодованием обрушился на официальные церковные установления и их блюстителей, предавших заветы Иисуса Христа. Особенно резким нападкам подвергся глава датской церкви. Клерикалы пришли в бешенство. Последний (десятый) подготовленный Кьеркегором номер не вышел в свет. Огромное нервное возбуждение не прошло бесследно. Кьеркегор, потеряв сознание, упал на улице и через несколько дней скончался в возрасте 42 лет. Это произошло 11 ноября 1855 года. Чувствуя приближение смерти, философ пожелал причаститься, но не из рук священника, а от частного лица. В этом ему было отказано. Толпа видела в его смерти перст Божий. Своей надгробной эпитафией он задолго до смерти избрал: «Тот Единичный». Многочисленные сочинения Серена Кьеркегора оставляют 28 томов, 14 из них занимают дневники. В философии Карьеркегора предвосхищены основные моменты современной экзистенциональной философии, которые пронизывают творчество Гуссереля, Ясперса, Хайдеггера, Сартра и Камю. Серен Кьеркегор называл себя поэтом или писателем, но никогда — философом. Он восхищался народной поэзией: «В ней есть сила желаний. Желания же нашего времени только греховны и пошлы, — у нас все сводится к желанию поживиться за счет ближнего». В начале творчества писатель страдал от несовершенства своего языка и стиля: «Неужели я навек осужден только лепетать?» — и в дальнейшем достиг высокой художественности и поэтичности произведений. Кьеркегор хорошо знал античную философию, на которую ссылался в своих произведениях, и вел серьезную полемику с Кантом и Гегелем. Наряду со свободой, страданием, грехом и виной одной из основных экзистенциалистских категорий у Кьеркегора является страх — это также одна из неотъемлемых всеобщих форм, атрибутов человеческого существования. Страх находится в нераздельном единстве с грехом, страданием и свободой. Страх — беспредметное чувство, владеющее человеком, страх перед «ничто», тревога, беспокойство. «Страх, — по определению Кьеркегора, — есть отношение свободы к вине». Подлинный страх — это страх грешника перед Богом. Это не низменное чувство, не животный инстинкт, а признак совершенства человеческой природы: «Тот, кто… научился страшиться по-настоящему, тот научился наивысшему». Без страха Божьего нет веры, нет религии. «Уничтожьте страшащееся сознание, — говорит Кьеркегор, — и вы можете закрыть церкви и сделать из них танцевальные залы». Средоточием страха является страх смерти. Жизнь человеческая — это «жизнь к смерти». «Мне представляется, — гласит запись в «Дневнике» за 1837 год, — будто я раб на галере, прикованный к смерти; каждый раз, с каждым движением жизни, звенит цепь, и все блекнет перед лицом смерти — и это происходит каждую минуту». Все люди смертны, я человек, следовательно, я смертен, неминуемо обречен на смерть — как эхо звучит в его сознании на каждом шагу жизненного пути. Причем смерть для него не отдаленная перспектива. «… В каждое мгновение существует возможность смерти». Неминуемость ее сочетается с неопределенностью смертного часа. Она скрывается за каждым углом, непрестанно угрожает своей внезапностью. Это сочетание еще более обостряет страх смерти, делает его постоянным спутником жизни. Но если жизнь есть не что иное, как страдание, страх, вина, то есть ли в ней смысл? Оправданна ли привязанность к жизни? Если жизнь лишена ценностей, то не все ли равно, как жить? «Женись, ты об этом пожалеешь; не женись, ты и об этом пожалеешь: женишься ли ты или не женишься, ты пожалеешь в том и другом случае… Повесься, ты пожалеешь об этом; не повесься, ты и об этом пожалеешь, в том и другом случае ты пожалеешь об этом. Таково, милостивые государи, резюме всей жизненной мудрости…» Отчуждение от земных благ, пренебрежение ко всем конечным, земным интересам — это не безразличие, не равнодушие, а выбор, решение, принятое и проповедуемое Кьеркегором. «Первое истинное выражение отношения к абсолютной цели есть отречение от всего…» Монашество, аскетизм для этого недостаточны: решающим является не внешнее проявление, а внутреннее отношение. Слова апостола Иоанна: «Царство мое не от мира сего» — начертаны на экзистенциалистском знамени Кьеркегора. «Христианское учение возвещает, что страдание есть благо, что благом является самоотрицание, что отречение от мира есть благо. И в этом нерв этого учения». Отношение писателя к жизни с предельной выразительностью звучит в словах его последней записи в «Дневнике»: «Назначение этой жизни — довести себя до высшей степени презрения к жизни». Тем не менее отчаяние — не последнее его слово. Отчаяние — не только слабость, но и грех. Сама по себе жизнь бесцельна и бессмысленна. «Страдать, переносить страдания, идти к смерти. Но страдание не цель». Достигнув презрения к жизни, надо жить во искупление вины, обретая в жизни возмездие за грех. Из нужды Кьеркегор делает добродетель. «Христианин не мазохист… поскольку страдание есть средство и трамплин скорее, чем самоцель». Признавая отчаяние конечным результатом мысли, Кьеркегор противопоставляет мысли веру. Его окончательная альтернатива либо вера, либо отчаяние. Жизнь, полная страдания, приобретает смысл и оправдание как путь к спасению через искупление. Страдание — дорогая цена, за которую всемогущий Бог продает человеку грядущее спасение. Если разум приводит к отчаянию, вера спасает от него — таково основоположение экзистенциализма. Если разум убеждает в безнадежности, вера дает надежду, служит утешением. Надежду на бессмертие души. Жизни как преходящему, временному страданию противостоит вечное блаженство. Человек стоит на перекрестке. Одно из двух: или временная, земная жизнь, страх и страдание, «или презрение к земному, жертвенностью и страданием возвещая христианство» как путь к потустороннему вечному блаженству. Страх смерти уступает место ее ожиданию как упоительной надежды, как избавления. «… Смерть есть всеобщее счастье всех людей…». Таким образом, страх смерти устраняется не презрением к смерти, а презрением к жизни, волей к смерти, преклонением перед ней. За этим следует безудержная мистика бессмертия души и загробного блаженства. «… Вполне ли надежно, — задает он вопрос, — что нас ждет вечное блаженство?» Ответ на этот вопрос ставит нас перед «пропастью, через которую рассудок не может перейти…». Но это не меняет дела, «ибо я, — признается Кьеркегор, — вовсе не намеревался доказывать, что есть вечное блаженство…». Дело в том, что «вопрос о бессмертии по существу своему вовсе не научный вопрос… Объективно вопрос этот вообще не поддается ответу… Бессмертие — самая страстная потребность, в которой заинтересована субъективность, и в этой заинтересованности как раз и состоит доказательство». ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

Датский философ Серен Кьеркегор (иногда пишут: Киркегор — Kierkegaard) в нашем веке стал одним из наиболее издаваемых авторов. Многотомные собрания его сочинений выходят в ряде стран. Изучение его философии входит в учебные курсы большинства философских факультетов. Между тем при жизни он еще более, чем Шопенгауэр, испытал все тяготы отчуждения от своей эпохи, от соотечественников и современников. Родился Серен Кьеркегор в Копенгагене. Отец Серена, Михаэль Кьеркегор считал, что над его семьей тяготеет рок — в детстве, отданный родителями в пастухи, он как-то в порыве отчаяния проклял Бога. И действительно, из семерых его детей пятеро умерли, что ставший богобоязненным М. Кьеркегор воспринял как Божье наказание. И хотя дела в семье коммерсанта М. Кьеркегора шли неплохо, духовно-психологическая атмосфера всегда оставалась тяжелой, с чем некоторые комментаторы учения С. Кьеркегора связывали особенности его личности и характер его философии. Серен рос болезненным, впечатлительным, но исключительно одаренным ребенком. В 1830 г., с успехом окончив школу, он поступил на теологический факультет Копенгагенского университета. В выборе факультета, вероятно, прежде всего сказалось влияние семьи. Занимаясь в университете теологией, Кьеркегор приобрел незаурядные познания также и в философии. Будучи художественно одаренной натурой, он увлекался эстетикой, театром, литературой. Получив в 1838 г. диплом теологического факультета, Кьеркегор мог стать пастором или теологом. Но церковная карьера не привлекала его, хотя вопрос о Боге, критическое отношение к ортодоксальным религиозным верованиям, институтам на всю жизнь стали предметом его глубоких и болезненных переживаний. В 1839 г. Серен познакомился с Региной Ольсен; состоялась помолвка, но через год Кьеркегор отказался от женитьбы, что усилило чувство вины, тревоги, разлада с миром. (Этой личной трагедии, ее причинам и последствиям в литературе о Кьеркегоре — например, у Льва Шестова — также уделено немалое влияние.) Кьеркегор уехал, а скорее, убежал из Копенгагена в Берлин, где в университете он посещал лекции по философии, в особенности знаменитые лекции старого Шеллинга (которые в начале 40-х годов слушали и горячо обсуждали, разумеется, с разных позиций, Фридрих Энгельс, Иван Киреевский и другие впоследствии знаменитые философы). Не лишено основания предположение, что враждебность к философии Гегеля — в ту эпоху, еще отмеченную высоким авторитетом великого философа и его школы, — Кьеркегор перенял у Шеллинга. Большое влияние на формирование взглядов Кьеркегора оказали немецкие романтики. Вслед за ними Кьеркегор поставил в центр философствования метод иронии. Ей была посвящена его магистерская диссертация "О понятии и иронии" (1841). В 1842 г. Серен возвратился в Копенгаген. Этот город в то время был своего рода большой деревней, где все знали друг друга, где глубокое влияние имела религиозная община и устанавливаемые ею жизненные правила и ценности. Молодой Кьеркегор, привлекший внимание уже разрывом с Региной Ольсен, оказался объектом постоянных осуждений, насмешек. Он вел замкнутый образ жизни, много и, как потом оказалось, плодотворно работал: произведения, созданные им менее чем за десятилетие короткой и поистине трагической жизни, прославили Данию, вошли в золотой фонд мировой культуры. Но копенгагенцы, за редчайшими исключениями, вряд ли догадывались об одаренности и о будущей славе своего соотечественника. Газета "Корсар", падкая до сенсаций, постоянно издевалась над Кьеркегором. А он вступил в открытый спор и с газетой и с религиозной общиной Копенгагена, стал издавать журнал "Мгновение". Самый большой скандал разгорелся, когда умер епископ Мюнстер и когда скорбь о его кончине переросла в печати в неумеренные прославления покойного. Кьеркегор возразил против этого и был прямо-таки оплеван копенгагенцами. 11 ноября 1855 г. Серен упал на улице и скоропостижно скончался от полного истощения всех физических и духовных сил. Начав как автор в 1843 г. — книгами, теперь знаменитыми: "Entweder - Oder" (у нас переводят: "Или — или"), "Страх и трепет" -Кьеркегор каждый год писал одно, а то и два-три сочинения (1844 г. — "Философские крохи", "Понятие страха", 1845г. — "Этапы жизненного пути", "Заключительное ненаучное послесловие к философским крохам´, 1843-1847 гг.— "Назидательные речи", 1847г. — "Жизнь и власть любви", 1848г. — "Христианские речи", 1849г. — "Болезнь к смерти", 1850г. — "Упражнение в христианстве", 1851 г. — "Рекомендовано для самопроверки современности"). Кьеркегор также всю жизнь вел дневниковые записи, которые оказались столь интересными с литературной, философской и экзистенциальной точек зрения, что были впоследствии изданы, составив половину из многотомного собрания сочинений выдающегося мыслителя и писателя". Чтобы понять непопулярность Кьеркегора при жизни и его славу в XX в., надо прежде всего принять в расчет специфику его произведений. Они мало чем напоминают типичные для нового времени абстрактные и построенные по меркам научности философские трактаты. В их центре — не некоторое заботливо отвлекаемое от личности и переживаний философа "объективное содержание". Напротив, Кьеркегор концентрировал внимание на том, что происходит в недрах человеческой личности, причем личностный мир самого философа, его наполненная страданиями жизнь оказалась призмой, сквозь которую он стремился рассматривать все происходящее в окружающем мире. Экзистенциалист Лев Шестов в работе "Умозрение и откровение" напоминал, что свою философию Кьеркегор называл экзистенциальной, — что значило: он мыслил, чтобы жить, а не жил, чтобы мыслить. Это название — "экзистенциальная философия" — потом привилось и стало прилагаться к учениям мыслителей, которые часто упоминали Кьеркегора среди своих предшественников. Категории жизни, страха, смерти, выбора, вины, которые как бы стояли на обочине классической философии, Кьеркегор одним из первых расположил в самом центре философствования, чем также предвосхитил некоторые экзистенциалистско-персоналистские учения XX в. Он проложил им путь и тем, что снова привлек интерес и внимание к сложному художественно-философскому жанру, в каком написано большинство его произведений. Но, может быть, самый большой вклад Кьеркегора в развитие философии, в преобразование культуры состоял в необычном для 40-х годов XIX в. решительном размежевании с классическими философскими традициями нового времени. Критика времени, эпохи сближает Кьеркегора с Шопенгауэром и предвосхищает критику Ницше в том отношении, что становится первой из идейных форм, по существу задавшей критерии типичной для конца XIX в. и для XX в. "философии кризиса". Кьеркегор недоволен и консервативным традиционализмом, и революционизмом, и реформизмом за то, что они все превратили в политику, а политику сделали поприщем политиканов и их сделок. Революцию 1848 г. он расценил как "катастрофу", "историческую конвульсию", правильно определив тогдашнее революционное потрясение не как единичный акт, а как состояние, грозящее стать перманентным. История, предостерегал Кьеркегор, начинает погружаться в кровавую тьму. Единственный выход — обратиться к вечности, к духовно-нравственному и его проблемам. Но, казалось бы, философия во все времена, а особенно в эпоху, современную Кьеркегору, постоянно твердила о бесконечном и вечном, об абсолютах и духовности. С еще большим рвением это делала религия. Но в том-то и состояло основное обвинение Кьеркегора в адрес своей эпохи, что, с его точки зрения, эти традиционные "абсолютистские" воззрения в наибольшей степени ответственны за кризисное, распадающееся время, за катастрофы истории. Каждое время, рассуждал Кьеркегор, обладает какой-то внутренней безнравственностью. Главную безнравственность своей эпохи Кьеркегор видел в том, что индивидууму рекомендовалось отрешиться от себя, отдаться во власть чего-то внешнего (общества, класса, церкви, духа и т. д.) и делать это с энтузиазмом и радостью. Духовным феноменом, концентрированно воплотившим эту безнравственность эпохи, Кьеркегор считал как раз абсолютистскую философию Гегеля и его верных последователей. В философско-теоретическом отношении он отверг как бы возведенные Гегелем в степень типичные болезни философии. Это прежде всего "панфилософизм", согласно которому философия считается венцом, высшей мудростью культуры, выражением объективного разума и разумности истории. Между тем обычному человеку с его тревогами и бедами нечего ждать от философии, которая "внимает гармонии примирения". И никто иной как Гегель создал почти религиозный культ философии в культуре. С панфилософизмом, продолжает свою критику Кьеркегор, тесно связан "панрационализм", в том числе и в форме "панлогизма". С позиций этих воззрений главное в философии и, соответственно, в культуре есть отстаивание универсальных прав, полномочий и возможностей разума и тех философских дисциплин (например, логики), которые занимаются проецированием разума в действительность, самопознанием разума и доведением его до разума практического, т.е. законодательствующего в социально-нравственной области. И опять-таки Гегель объявлен главным пророком пагубной "религии разума". Не менее резкая критика достается на долю восхваления науки и научности, идеалов объективизма, системности и т.д. Кьеркегоровская критика собирается в главном пункте обвинения: тяготея к якобы абсолютному, объективному, превращая реального человека в познающую логическую машину, философия становится не просто бесполезной, но сугубо вредной для человека со всеми его жизненными тревогами и страстями. А ведь в "повороте к человеку" классическая мысль нового времени как будто бы усматривала свою главную заслугу и функцию. Но многословная философия обычно молчалива, когда к ней повернуто человеческое сердце. "...Я предъявляю к философии вполне законные требования — что делать человеку? Как жить? ...Молчание философии является в данном случае уничтожающим доводом против нее самой". Правда, философия прошлого много рассуждала о человеческом Я и подчас ставила его в центр мира и философствования. Однако коренной недостаток субъективизма, индивидуализма, трансцендентализма философии прошлого Кьеркегор усматривал в том, что в них всегда шла речь о "неподлинном" — сконструированном, далеком от жизни философском Я. Между тем новая философия, о начале которой возвещает Кьеркегор, обязана так поставить и решить проблемы Я и мира, чтобы самоопределение человека не ограничивалось областью рационально познанного и познаваемого, укладываемого в формулы науки и логики. Я как центр философии — это живой реальный человек и то, что для него в жизни главное: страх, преодоление страха и греховности, бытие, выбор, смерть. Если речь и пойдет об истине, то это должна быть такая истина, ради которой человек готов жить и умереть. ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН(Kierkegaard, Sren) (1813-1855), датский философ, религиозный мыслитель и литератор, родился 5 мая 1813 в Копенгагене. Учился в средней классической школе, в 1830 поступил в Копенгагенский университет. Значительное влияние на его судьбу оказала смерть отца в 1838. Двумя годами позднее он выдержал экзамен по теологии в университете. Подготовленная Кьеркегором магистерская диссертация о понятии иронии была опубликована в начале 1841. В конце этого года произошло другое критическое событие - Кьеркегор разорвал свою помолвку с Региной Ольсен. Этот разрыв, вызвавший общественное неодобрение, сыграл одновременно роль катализатора в творческой жизни Кьеркегора. Все, что он написал, несет след этого печального опыта.Во время краткого пребывания в Берлине (с октября 1841 по март 1842) Кьеркегор посещал лекции Фридриха Шеллинга. В 1843 он опубликовал несколько важнейших работ: Или - Или (Enten-Eller), Повторение (Gjentagelsen), Страх и трепет (Frygt og Baeven) и в дополнение - девять религиозных рассуждений в трех томах, названных Поучительные беседы (Opbyggelige Taler). Первые три книги вышли под псевдонимом, поскольку, как Кьеркегор объяснял позднее, выраженные в них взгляды не были его собственными. Под Беседами стоит собственное имя автора. В 1844 вышли Философские крохи (Philosophiske Smuler) и Понятие страха (Begrebet Angest), а также еще девять бесед. Опубликованная в 1845 книга Стадии жизненного пути (Stadier paa Livets vei) частично резюмирует предыдущие работы; в том же году вышли еще три беседы, получившие название Мысли по поводу критических ситуаций (Tre Taler ved tnkte Leiligheder). Самая значительная философская работа Кьеркегора, также опубликованная под псевдонимом, - Заключительное ненаучное послесловие (Afsluttende uvidenskabelig Efterskrift) - вышла в начале 1846. С исключительным мастерством Кьеркегор описывает разные жизненные позиции, меняя при этом стили письма, однако достаточно последовательно показывая, что христианский образ жизни достигается движением от эстетического через этический к религиозному. В сочинениях Кьеркегора содержатся точные определения таких категорий, как вера, истина, откровение, разум; дана яркая критика гегелевской системы и философского идеализма; анализируется проблема этической ответственности в конкретных ситуациях; разрабатывается оригинальная и глубокая философия религии.Нападки на Кьеркегора в копенгагенском бульварном листке в 1846 оказались третьим значительным внешним событием его жизни. Ответом явились Два века (To Tidsaldre) с анализом духа современности. В 1846-1848 он опубликовал несколько специфически религиозных сочинений: Деяния любви (Kjerlighedens Gjerninger), Христианские беседы (Christelige Taler), Поучительные беседы различного толка (Opbyggelige Taler i farskjellig Aand). До конца 1852 были написаны Болезнь к смерти (Sygdommen til Doden), Упражнения в христианстве (Indvelse i Christendom), К самопроверке (Til Selvprovelse), Судья себе самому (Dette skal siges), а также небольшая автобиографическая работа Точка зрения (Synspunktet for min Forfatter-Virksomhed). Это были последние работы Кьеркегора. В начале 1854 его внимание привлек экстравагантный панегирик в адрес бывшего епископа Мюнстера, произнесенный известным лютеранским теологом Мартизеном, и Кьеркегор пишет серию статей, направленных во имя христианства против "христианского мира" (Hvad Christus dmmer om officiel Christendom). В сентябре 1855 он почувствовал, что его внутренняя задача исполнена. Умер Кьеркегор в Копенгагене 11 ноября.Труды и идеи Кьеркегора оказали значительное влияние на европейскую и мировую философию и литературу. Ему многим обязаны Г.Ибсен, М.Унамуно, А.П.Чехов, Н.А.Бердяев, К.Барт, М.Хайдеггер и К.Ясперс.... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

датский религиозный философ, предшественник экзистенциализма. Испытав на себе влияние нем. романтизма, К. впоследствии выступил как против романтического умонастроения, к-рое он называет “эстетическим”, так и против философии нем. идеалистов, гл. обр. Гегеля. К. считает Гегеля главой школы спекулятивных философов, к-рые рассуждают с т. зр. всеобщего — человечества, народа, государства, исключают онтологическое значение личностного начала. Последнее, по К., невозможно понять с позиций философии, к-рая за исходный пункт принимает об-во, как это имело место у Гегеля, ибо при этом теряется самое существенное, что составляет основу личности,— ее экзистенция. Подлинная философия, согласно К., может быть только “экзистенциальной”, т. е. носящей глубоко личный характер. Отсюда стремление К. отвергнуть “научный способ философствования” как безличный. Рассматривая человека как “экзистенцию”, К. анализирует ее “бытийную, онтологическую структуру”, вводя такие понятия, как “страх”, “отчаяние”, “решимость” и т. д., впоследствии развитые экзистенциалистами. При этом К. устанавливает три способа существования личности, или три типа экзистенции: эстетический, этический и религиозный, из к-рых последний он считает наивысшим. Важнейшей категорией религиозного учения К. является категория “парадокса”. Поскольку, согласно К., мир божественный и мир человеческий принципиально несоизмеримы, постольку вера предполагает отказ от логического мышления и вводит в сферу “парадоксов”, абсурдных с т. зр. человеческой логики и этики. Всякую попытку “соединения” этих двух сфер, компромисса между ними К. сурово осуждал; этим вызван тот конфликт с официальной церковью, к-рый возник у К. в последние годы его жизни. Идеи К. не только послужили источником экзистенциализма; его религиозное учение оказало влияние и на т. наз. диалектическую теологию К. Барта, а также на мн. др. протестантских и католических философов. Осн. произв.: “Или — или” (1843), “Страх и трепет” (1843), “Понятие страха” (1844), “Болезнь к смерти” (1849). ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

датский философ и писатель (Копенгаген, 1813 — там же, 1855). Считается основоположником экзистенциализма. Его безусловное утверждение ценности и несводимости к чему-то иному индивидуальной жизни стало источником реакции против философской «системы» как таковой (системы Гегеля). Его рефлексия не отрывается от превратностей его собственной жизни, и фигура его невесты — Регины Олсен — вновь и вновь появляется на страницах его произведений. Его анализ тоски, одиночества, судьбы выливается в философию человека перед лицом Бога и времени, человека, соприкасающегося с вечностью. Его концепция этапов жизненного пути: эстетической (или чувственной) стадии, этической (или философской) и религиозной — стала классической. Мысль Кьеркегора оказала глубокое влияние на современную философию (Хайдеггер, Ясперс, Барт, Сартр). Среди его произведений мы находим: «О понятии страха» (1844), «Этапы на жизненном пути» (1845), «Ненаучный и окончательный постскриптум к "Философским крохам"» (1846). Кьеркегор, предсказавший, что в будущем его будут читать, и много читать, тем не менее скромно определял себя как «поэта религии». В действительности он является ее героем. ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

(1813-1855) - дат. теолог и философ-иррацио-налист, один из основоположников экзистенциализма. К. считал, что личность обретает себя в боге. На пути к богу человек проходит 3 стадии познания своего существования: эстетическую, этическую и религиозную. Бессмысленность мира рождает в человеке страх и отчаяние. К. отвергал попытки найти опору как во внешнем мире, так и во внутр. мире человека. В своем отчаянии человек должен полностью предаться воле бога. К. порицал офиц. христианство за измену христ. истине и рационализацию веры, порабощающую и деморализующую личность. Религ. субъективизм и иррационализм К. оказали влияние на христ. теологию 20 в., в первую очередь на К. Борта и диалектич. теологию. ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

(Киркегор) (Kierkegaard) Серен (1813 - 55), датский теолог, философ, писатель, предшественник экзистенциализма. Вел замкнутую жизнь одинокого мыслителя, в конце жизни вступил в бурную полемику с официальным протестантским богословием. Многие труды ("Или-или", 1843; "Страх и трепет", 1843; "Философские крохи", 1844) публиковал под различными псевдонимами, излагая свои идеи от лица вымышленных персонажей и нередко облекая их в художественную форму ("Дневник соблазнителя"). "Объективной" диалектике Г. Гегеля Кьеркегор противопоставил "субъективную" ("экзистенциальную") диалектику личности, проходящей 3 стадии на пути к Богу: эстетическую, этическую и религиозную.... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

1813-1855) - датский религиозный философ, предшественник экзистенциализма. С точки зрения Кьеркегора, философия должна быть экзистенциальной (от слова "экзистенция" - существование), т.е. носить глубоко личностный характер. Отсюда его стремление отвергнуть "научный способ философствования" как безличный. Рассматривая человека как "экзистенцию", Кьеркегор вводит такие понятия как "страх", "отчаяние", "решимость" и т.д., впоследствии развитые экзистенциалистами. ... смотреть

КЬЕРКЕГОР, СЁРЕН

1813-1855) - датский философ, теолог, писатель, его при жизни называли «Анти-Гегелем». Основные произведения в 20-ти томах литературного наследия: «Либо-либо», «Наслаждение и долг», «Болезнь к смерти», «Страх и трепет». Главная проблема, фундаментальность выбора человеком самого себя, выражается в особых экзистенциальных категориях: вера, грех, отчаяние, абсурд, возможность, смерть, одиночество. ... смотреть

T: 169