ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

[8(19) нояб. 1711 – 4(15) апр. 1765 ] – рус. ученый и мыслитель-материалист. Род. в дер. Мишанинской Архангельской губ. в семье крестьянина-помора. В 1730 ушел учиться в Москву. Учился в Славяно-греко-лат. академии в Москве, Киевской духовной академии, ун-те при Петерб. АН. В 1736– 41 продолжал образование в Германии. Вернувшись в Петерб. АН и работая гл. обр. в области физики и химии, Л. разрабатывает материалистич. атомно-молекулярную теорию или, как он ее называл, "корпускулярную философию"; последняя явилась теоретич. фундаментом выдвинутых Л. молекулярно- кинетич. теорий теплоты и газов. В 1748 в письме к Л. Эйлеру Л. впервые в мировой науке сформулировал всеобщий закон сохранения материи (вещества) и движения. Экспериментально доказанный Л. в 1756 закон сохранения материи и движения был публично изложен им в 1760 на рус. и лат. языках ("Рассуждение о твердости и жидкости тел"). Своими открытиями Л. обогатил почти все области знания, что дало основание А. С. Пушкину назвать его "первым нашим университетом" (Полн. собр. соч., т. 7, 1958, с. 277), "величайшим умом новейших времен" (там же, с. 634). В области философии Л. выступил как один из первых представителей рус. материализма. "Материя, – писал он, – есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность" (Полн. собр. соч., т. 1, 1950, с. 173). В противоположность ср.-век. схоластике, Л. доказывал, что материя есть мать единства тел. Принцип единства мира был конкретизирован Л. в законе, согласно к-рому "...все встречающиеся в природе изменения происходят так, что если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимется у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется какому-либо телу, столько же теряется у другого, сколько часов я затрачиваю на сон, столько же отнимаю от бодрствования, и т.д. Так как это всеобщий закон природы, то он распространяется и на правила движения: тело, которое своим толчком возбуждает другое к движению, столько же теряет от своего движения, сколько сообщает другому, им двинутому" (там же, т. 2, 1951, с. 183–85; ср. т. 3, 1952, с. 383). Согласно Л., единичные тела обладают протяженностью, имеют начало и конец; общее же движение протяженной материи извечно. В отличие от Галилея и Локка, Л. настаивал на объективности всех качеств материального мира. Л. развивал мысль о том, что познание природы есть процесс искания истины, в к-ром участвует ряд поколений людей; серьезный тормоз в развитии науки – слепое преклонение перед авторитетами, отжившими теориями (см. тамже, т. 1, с. 423). В науке необходимо единство эксперимента и теоретич. мышления: "Мысленные рассуждения произведены бывают из надежных и много раз повторенных опытов" (там же, с. 424). Критикуя ньютонианцев, Л. доказывал важное значение гипотез в процессе исследования: "Они дозволены в философских предметах и даже представляют собой единственный путь, которым величайшие люди дошли до открытия самых важных истин. Это – нечто вроде порыва, который делает их способными достигнуть знаний, до каких, никогда не доходят умы низменных и пресмыкающихся во прахе" (там же, т. 3, с. 231). Л. – представитель механистич. формы материализма, однако его мировоззрению свойственны элементы диалектики. Так, он утверждал: "... телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были..., но великие происходили в нем перемены..." (там же, т. 5, 1954, с. 574). Издеваясь над утверждением, будто "все дано от бога", Л. писал: "... напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творцом создано... Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно, и натуральному знанию шара земного, а особливо искусству рудного дела, хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: "Бог так сотворил" и сие дая в ответ вместо всех причин" (там же, с. 574–75). Л. резко осмеивал и осуждал многие библейские мифы и религ. обряды. Борясь за освобождение науки и философии от идеологич. опеки церкви, Л. противопоставлял самодержавному господству богословия "республику наук". Открытая защита Л. гелиоцентрич. учения, его сатирич. памфлет "Гимн бороде" вызывали ярость церковников. Однако материализм Л. деистичен; бог у него все же выступает как "главный строитель", "начальник", "творец", "архитектор" мира, его "всемогущий двигатель" (см. Избр. филос. произв., 1950, с. 93). О теологич. непоследовательности в мировоззрении Л. говорит также признание им учения о двойственности истины. Идеалист в понимании общества, Л. видел его прогресс прежде всего в развитии науки и просвещения. Он ратовал за обществ. преобразования, за развитие индустрии, с. х-ва, торговли, рост народонаселения и т.д. Проявлениями естеств. закона Л. считал служение "общему благу", любовь к Родине, свободное состояние людей, естеств. влечение и браки людей по любви. Он осуждал, как явления, противоречащие естеств. закону, рабство, войны, погоню за наживой и властью, браки по принуждению, многие церк. обряды. "Золотой век" человечества Л. видел в будущем, в совершенствовании человека и общества в целом. Он глубоко верил в творческие силы народа и считал, что гос-во обязано служить его интересам и обеспечивать мир между народами. От Л. идут две ветви рус. науч.-филос. мысли: материалистич. естествознание и прогрессивная обществ.-политич. мысль, развитая впоследствии Радищевым, декабристами и революц. демократами 19 в. Борьба вокруг идейного н а с л е д и я Л. Дворянско-бурж. историки отрицали самостоятельность естеств.-науч. открытий Л., его филос. и обществ.-политич. идей. Для их работ традиционным было исключение Л. из числа выдающихся рус. философов. А. Введенский, напр. (см. "Судьбы философии в России", М., 1898, с. 5), зачеркивая вклад Л. в историю рус. филос. мысли, утверждал, что философия в России появляется лишь в 1755, т.е. с основания Моск. ун-та. Э. Радлов ("Очерк истории рус. философии", 2 изд., 1920; его же, Очерк рус. филос. лит-ры XVIII века, опубл. в журн. "Мысль", 1922) формально признавал Л. философом, но отрицал самостоятельность его филос. обобщений. Он характеризовал Л. как идеалиста и последователя философии X. Вольфа. А. Попов ("Наука и религия в миросозерцании Л.", в сб. ст.: М. В. Ломоносов, 1911) и И. К. Сухоплюев ("Взгляды Л. на политику народонаселения", в кн.: Ломоносовский сб., 1911) представляли Л. безоговорочным последователем вольфианства. Игнорирование и искажение роли Л. в истории рус. философии доведено до предела в писаниях совр. "специалистов" по рус. философии из среды белоэмигрантов. Н. Лосский, напр., в "Истории рус. философии" (рус. пер. 1954) ни словом не обмолвился о Л. как философе. В. Зеньковский изображает Л. как идеалиста и мистика. Он утверждает, что у Л. "есть склонность к "предустановленной гармонии"", что "здесь Ломоносов всецело примыкает к Лейбницу", наконец, что Л. якобы осуществил "теоретический опыт объединения принципов науки и религии" (см. "История рус. философии", т. 1, с. 91–93). Прогрессивные рус. ученые подчеркивали оригинальность науч. открытий Л. и его филос. взглядов. Ученик Л., первый ректор Моск. ун-та Поповский (см. "Избр. произв. рус. мыслителей 2-й пол. XVIII века", т. 1, 1952, с. 102) видел в нем пример "остроты в науках" рус. народа. Радищев отмечал преемственность своих идей с идеями Л., указывал на огромную ценность его науч. трудов (см. Полн. собр. соч., т. 1, 1938, с. 379–92). Белинский (см. Полн. собр. соч., т. 1, 1953, с. 42–44) называл Л. гением, утвердил за ним место и роль отца и пестуна рус. лит-ры. Некрасов создал поэтич. образ Л. – борца за знания. Чернышевский писал о нем как о великом мыслителе и патриоте (см. Полн. собр. соч., т. 3, 1947, с. 137). Плеханов говорил о гениальности науч. творчества Л., однако несколько преувеличивал деистич. черты его мировоззрения, ошибочно зачислял в последователя философии Лейбница – Вольфа, объявлял консерватором по обществ.-политич. взглядам. Сов. ученые (С. Вавилов, Б. Кедров, Г. Васецкий, Б. Кузнецов и др.), продолжая традиции прогрессивных исследователей наследства Л. (Б. Меншуткина и др.), всесторонне изучили это наследство и показали, что гений Л., опираясь на все передовое в мировой науке и философии, поднялся до оригинальных, самостоят. науч. открытий, материалистич. обобщений, что он стоит в истоках солидной материалистич. традиции рус. мысли. Соч.: Соч., т. 1–5, СПБ, 1891–1902, т. 6–8, М.–Л., 1934–48; Полн. собр. соч., т. 1–10, М.–Л., 1950–59; Избр. филос. произв. (предисл. Г. С. Васецкого), [M. ], 1950; Соч., М.–Л., 1961. Лит.: ?леханов Г. В., Собр. соч., т. 21, М. – П., 1925, с. 137–60; Mеншуткин Б. Н., Труды М. В. Л. по физике и химии, М.–Л., 1936; Бурмистенко И., Филос. взгляды Л., "Под знаменем марксизма", 1938, No 9; Васецкий Г., Иовчук М., Очерки по истории рус. материализма XVIII и XIX вв., М., 1942; Иовчук М. Т., Ломоносов М. В., в кн.: Рус. материализм XVIII века, М., 1946; Загряцков М. Д., Л. о праве и гос-ве, "Изв. АН СССР. Отд. экон. и права", 1946, No 2; Кауфман Я. И., Осн. черты естеств.-науч. материализма, М. В. Л., [X. ], 1947; Кедров Б. М., О филос. значении естеств.-науч. открытий М. В. Л., "Вопр. философии", 1951, No 5; Морозов ?., ?. В. Ломоносов, Л., 1952; М. В. Л. – основоположник материалистич. философии и передового естествознания в России, в кн.: Очерки по истории филос. и обществ.-политич. мысли народов СССР, т. 2, М., 1955, гл. 6; История философии, т. 1, М., 1957, гл. 6; Азаренко Е. К., Мировоззрение М. В. Л., Минск, 1959; Белявский М. Т., М. В. Л. – наш первый университет, М., 1961; Вавилов С. И., М. В. Ломоносов, М., 1961; Кузнецов Б. Г., Творч. путь Л., 2 изд., М., 1961; Топчиев ?., Гениальный ученый, вдохновенный патриот, "Правда", 1961, 22 ноября, No 327; Келдыш М., Великий пример служения народу, там же; Maртысевич И. Д., Вопросы гос-ва и права в трудах М. В. Л., М., 1961; Васецкий Г. С., Мировоззрение М. В. Л., М., 1961; Петров Л. ?., Л. – великий рус. ученый-материалист, "Филос. науки" (Науч. докл. высшей школы), 1961, No4; Галактионов ?., ?икандров П., История рус. философии, М., 1961, с. 68 – 84; Кедров Б. М., М. В. Л. и атомистика, "Вопр. философии", 1962, No 2; Кузнецов И. В., Научный метод М. В. Л., там же; Lur-Saluces [A. de ], L., le prodigieux moujik, P., 1933; Grasshoff H., M. Lomonossow. Der Begr?nder der neueren russischen Literatur, Halle, 1962; Lomonosov, Schl?zer, Pallas. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen im 18. Jahrhundert, hrsg. von E. Winter [u. а. ], В., 1962; Langevin L., Lomonossov et la science de son temps, "Impact Sei. Soci?t?", 1963, v. 13, No 2. Л. Петров. Иркутск.

Смотреть больше слов в «Философской Энциклопедии»

ЛОНГИН →← ЛОМБРОЗО ЧЕЗАРЕ

Смотреть что такое ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ в других словарях:

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов Михаил Васильевич [8(19).11.1711 ≈ 4(15).4.1765], первый русский учёный-естествоиспытатель мирового значения, человек энциклопедических знани... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов Михаил Васильевич [8 (19) IX 1711, дер. Мишанинская Куростровской волости Двинского у. Архангельской губ. – 4 (15) IV 1765, Петербург; похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры]. Отец – Василий Дорофеевич, черносошный крестьянин-помор, мать – Е. И. Сивкова (ум. ок. 1720). Отроческие годы Л. омрачены жизнью с мачехами, Ф. М. Уской (ум. 1724) и И. С. Корельской (с 1724). Примерно с 10 лет Л. уходил с отцом на промысел, помогал в соляном деле, сборе жемчуга. Он бывал в Архангельске, на Соловецких островах, Кильдине, Коле, Мезени, в Пустозерске. Знания и навыки, полученные в морских путешествиях, были использованы впосл. при разработке Л. промышленных и экономических проблем, а впечатления от путешествий (сев. сияния, айсберги, знакомство с обычаями и языками сев. народов) нашли отражение в научных и литературных трудах Л.Грамоте Л. обучился в 11–12 лет. Первыми его учителями были дьячок Семен Сабельников и сосед, крестьянин Иван Шубный (отец скульптора Ф. И. Шубина). Обстановка в доме, не благоприятствовавшая обучению, описана Л. в письме <em>И. И. Шувалову</em> (от 31 мая 1753). Др. сведения об этой поре жизни Л. известны из биографий, составленных по живым преданиям младшими его современниками (<em>Н. И. Новиковым, М. И. Веревкиным, И. И. Лепехиным</em> ); ряд приводимых ими фактов впосл. был подтвержден исследователями. После 1724 получил в наследство от X. Дудина «Арифметику» Л. Магницкого, «Грамматику» М. Смотрицкого, которые называл «вратами своей учености» (Веревкин), а также «Псалтирь рифмотворную» Симеона Полоцкого. С 1728 встречался с архимандритом Соловецкого монастыря Варсонофием, отношения с которым поддерживал до конца его жизни (письмо Л. к нему от 1758). Пел и читал на клиросе приходской церкви, отличаясь умением «произносить читаемое расстановочно, внятно, а при том и с особою приятностью и ломкостию голоса» (Веревкин). Переписал службу и житие Димитрия Солунского (список неизв.); скреплял своей подписью различные документы (самый ранний автограф – 4 февр. 1726). Сведения о том, что Л.обучался в старообрядческой Выговской пустыни, недостоверны.9 дек. 1730 Л. без ведома отца ушел из дома, выправив паспорт в Холмогорской воеводской канцелярии до сент. 1731 и заняв у Фомы Шубного три рубля денег и полукафтанье. По дороге останавливался в Антониево-Сийском монастыре. Затем с рыбным обозом в нач. янв. 1731 прибыл в Москву (жил у подьячего Сыскного приказа Ивана Дутикова). Собирался поступать в Навигацкую школу, но ее старшие классы были уже переведены в Петербург, а в остававшейся в Москве цифирной школе Л. учиться не захотел и подал прошение о зачислении в Славяно-греко-лат. академию («Спасские школы»), назвавшись сыном холмогорского дворянина. 15 янв. зачислен после экзаменационного «допроса» ректора Германа Копцевича. Из-за незнания латыни определен в самый низший класс – фару. Сносил насмешки товарищей: «… школьники, малые ребята кричат и перстами указывают: смотрите-де, какой болван лет в двадцать пришел латине учиться»; жил на 3 коп. в день: «… имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели» (письмо Шувалову 10 мая 1753). После 1731 Л. был объявлен на родине «в бегах» (подати за него до 1741 платил отец, в 1741–1747 – крестьяне Куростровской волости из мирской суммы). За полтора года сдал экзамены за четыре младших класса и летом 1732 зачислен в класс пиитики, которую преподавал <em>Феофилакт Кветницкий</em>. В 1734 в классе риторики слушал <em>Порфирия Крайского</em> (сохр. запись его лекций рукой Л. – РГБ).В сент. 1734 хотел попасть с Оренбургской экспедицией И. К. Кириллова в «Каракалпакские земли священником», назвавшись сыном попа. Узнав, что сведения проверяются в Камер-Коллегии, признался в своем крестьянском происхождении и в экспедицию не попал (сведения о пребывании Л. в Киево-Могилянской академии в 1735 малодостоверны). Осенью 1735 Л. перешел в класс философии, который вел <em>Феофилакт Лопатинский</em>.В нояб. 1735 Л. подал прошение об отправке его в Акад. ун-т в Петербурге. В числе студентов «остроумия не последнего» 1 янв. 1736 прибыл в Петербург. Там 29 янв. приобрел «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» <em>В. К. Тредиаковского</em> (на полях экз. СПбФ АР АН (ф. 20, оп. 2, № 3) есть критические пометы). Весной начались ежедневные занятия нем. языком, кроме того, нерегулярные занятия математикой у <em>В. Е. Адодурова</em> и физикой – у Г.-В. Крафта. Вскоре Л. был включен в группу студентов (Д. И. Виноградов, Г. У. Райзер) для обучения горному делу во Фрейберге у Ф.-И. Генкеля. 23 сент. 1736 студенты отбыли из Кронштадта, 3 нояб. прибыли в Марбург для предварительной подготовки у X. Вольфа (химия, механика, физика, логика, рисование и др. курсы у проф. И. Конради, Ю.-Г. Дуйзинга и самого Вольфа). Сохранились полугодовые отчеты студентов, представляемые в Академию наук (с 4 сент. 1737 также на нем. языке); с осени 1738 они стали сопровождаться научными рефератами (specimina).Серьезные занятия не помешали Л. и его товарищам вести разгульную жизнь. Выданные Академией деньги на их содержание и обучение были промотаны, в городе за ними упрочилась репутация несостоятельных должников и буянов. Узнав об этом от Вольфа, Академия поспешила летом 1739 перевести студентов из Марбурга во Фрейберг. В ответ на укоры и наставления Вольфа при расставании Л. «от горя и слез не мог промолвить ни слова» (письмо Вольфа в Петербург 21 июля 1739).14 июля студенты прибыли к Генкелю. Вскоре начались столкновения Л. с ним, которые привели в янв. 1740 к их ссоре, а в нач. мая 1740 – к уходу Л. из Фрейберга. 19 мая Л. прибыл в Лейпциг, чтобы с помощью рус. посланника Г.-К. Кайзерлинга вернуться в Петербург, но узнав, что он разминулся с ним, направился вслед за ним в Кассель; не застав его и здесь, – к рус. посланнику А. Г. Головкину в Гаагу. По дороге задержался в Марбурге, где 6 июня 1740 женился на Елизавете Христине Цильх, дочери пивовара, в доме которого ранее жил (позднее она, разыскав Л., приехала к нему в Петербург в нояб. 1743). Осенью Л. через Франкфурт по Рейну прибыл в Гаагу, но не получив поддержки А. Г. Головкина, отправился пешком в Амстердам, Лейден (под Дюссельдорфом из-за своего богатырского роста был завербован в прус. армию, но, проявив решимость и отвагу, бежал ночью из крепости Везель), Гессен, Зиген и снова в Марбург, откуда связался с Генкелем, а через него с Академией наук. Весной 1741 он получил приказание вернуться в Петербург, а также деньги на погашение долгов и на дорогу.8 июня 1741 Л. из Любека прибыл в Петербург и был благожелательно принят в Академии, хотя еще в 1743, когда он находился под следствием за нанесенные им оскорбления нем. коллегам, ему поминали «непорядочные и неспокойные поступки» во Фрейберге. Жил в академическом (Боковом) доме (2-я линия Васильевского острова; с 1745 там же имел квартиру), с 1757 в собственном каменном доме на р. Мойке. В янв. 1742 был произведен в адъюнкты физического класса и с сент. должен был читать лекции по химии и физике (не состоялись). 25 июля 1745 получил звание профессора химии (после 1747 – академик) и занял место И.-Г. Гмелина. В окт. 1745 последовал указ Сената о чтении Л. первых в России лекций на родном языке по экспериментальной физике. Единственная лекция (др. не состоялись) была прочитана 20 июня 1746 и собрала «многочисленное собрание воинских и гражданских разных чинов слушателей» (СПб. вед. № 50).Основным предметом занятий Л. до 1754 стали физико-химические исследования, гл. о. в открытой его стараниями в окт. 1748 Химической лаборатории. Их результаты он не только публиковал в ученых «Commentarii» и «Novi Commentarii», но и докладывал в публичных заседаниях Акад. собрания: 6 сент. 1751 он произнес «Слово о пользе химии», пропагандирующее прикладное значение науки, 26 нояб. 1753 – посвященное памяти Г.-В. Рихмана «Слово о явлениях воздушных», где изложил свою теорию атмосферного электричества, 1 июля 1756 – связанное с астрономическими интересами Л. (открытие атмосферы вокруг Венеры, изобретение новой системы телескопа) «Слово о происхождении света», в котором доказывалась волновая природа света, 19–20 авг. 1757 – «Слово о рождении металлов» (по поводу лиссабонского землетрясения), излагавшее основные принципы геологии и теорию землетрясений. «Рассуждение о большой точности морского пути» (8 мая 1759) связано с географическими работами Л.: картографированием России и поисками Сев.-вост.. пути в Индию. В последнем выступлении «Рассуждение о твердости и жидкости тел» (6 сент. 1760) Л. изложил основные положения закона сохранения вещества. Кроме популяризации знаний слова Л. сыграли большую роль в развитии светских ораторских жанров.Кроме научных работ Л. как член Академии наук выполнял множество обязанностей: он держал корректуру календаря на 1746 год, с 6 мая 1748 по 23 марта 1751 проверял переводы иностранных известий для «СПб. вед.»; до нач. 1750-х гг. регулярно переводил с нем. на рус. язык работы Г.-В. Крафта и Г. Гейнзиуса (переводы обогатили рус. язык новой терминологией), иллюминационные и др. сочинения Я. Я. Штелина, сам занимался (до марта 1755) составлением иллюминаций. Л. регулярно просматривал переводы и сочинеков (<em>С. С. Волчков, И. С. Горлицкий, К. А. Кондратович, С. П. Крашенинников, В. И. Лебедев, Г. Н. Теплов</em> ), так и сторонних авторов (<em>И. К. Голеневский, Г. Дандоло, П. Н. Крекшин, И. В. Шишкин</em> ), в конце концов заявив, что «цензором быть не желает» (янв. 1762). В сент. – окт. 1757 Л. поручают сделать замечания на рукопись «Истории Петра Великого» Вольтера и подготовить для него материалы о стрелецких бунтах, самозванцах, о государях Михаиле, Алексее, Федоре, о правлении Софьи.3 янв. 1754 Л. предложил продолжить издание «Примеч. к Вед.»; его план осуществился в виде журнала «Ежемес. соч.» (с 1755). К лету 1759 относится др. замысел – выпуск газеты «Рос. вед.», оставшийся неосуществленным.К 1754 главными научными занятиями Л. становятся химия стекла и мозаичное дело. Весной 1753 Л. получает землю с приписанными к ней 200 душами (для этого 24 февр. – 23 марта 1753 он ездил в Москву; императорский указ на этот счет последовал 15 марта 1753). Летом он приступил к строительству собственного дома, а также бисерной и мозаичной фабрики в Усть-Рудице. Кроме немногих малых портретов (Елизаветы Петровны, Петра I, И. И. Шувалова), выполненных Л. по заказу Шувалова, он вынашивал проект создания мозаичного памятника Петру I в усыпальнице Петропавловской крепости (утвержден указом 26 окт. 1760). Вероятно, с этим проектом связана единственная большая мозаика «Полтавская баталия» (оконч. в марте 1764). Известны также его замыслы мозаичных памятников Елизавете Петровне и <em>Екатерине</em> <em>II</em>, относящиеся к 1760-м гг.13 февр. 1757 Л. был назначен членом («советником») Акад. канцелярии и получил возможность влиять на административные и хозяйственные дела Академии наук Главной сферой его административной деятельности становится учебная часть Академии: гимназия и университет. Еще ранее, когда Л. находился под арестом по делу И.-Д. Шумахера (с 28 мая 1743 по 18 янв. 1744), он жаловался Следственной комиссии на плохую организацию учебного процесса в Академии (вероятно, ему принадлежит «Нижайшее доказательство о том что здесь, при Академии, нет Университета»). Позднее он неоднократно подавал «мнения» о расширении гимназии за счет учеников из податных сословий (март – апр. 1746, февр. – март 1755). Мысль о необходимости подготовки рус. кадров взамен приглашаемых иностранцев положила начало многочисленным конфликтам Л. с начальством и коллегами.В июле 1754 Л. в письме к И. И. Шувалову изложил идеи реорганизации Акад. ун-та и дополнил их в апр. 1755 «Проектом регламента московских гимназий». В марте 1758 он составил подобный проект для Акад. гимназии и вместе с регламентом Акад. ун-та предложил его для обсуждения Акад. собранию. 19 янв. 1760 гимназия и университет были переданы в полное распоряжение Л., несмотря на противодействие И. И. Тауберта и И.-Д. Шумахера. В гимназии Л. удалось наладить регулярные занятия, заменить инспектора К.-Ф. Модераха С. К. Котельниковым, в университете – упорядочить преподавание, увеличить число посылаемых на учебу за границу студентов, пополнить штат рус. профессорами.Еще большее противодействие и конфликты вызывали безуспешные попытки Л. реформировать саму Академию, сделать ее научным учреждением, тесно связанным с жизнью страны. С этой целью он пытался обращаться к императрице, что удавалось благодаря покровительству М. И. Воронцова, с 1750 – И. И. Шувалова и с 1763 – Г. Г. Орлова. 28 авг. 1750 в Царском Селе на приеме у императрицы Елизаветы Петровны он имел с ней беседу о значении науки для рос. промышленности. В 1763 он лично вручил Екатерине II план организации экспедиций для составления «Российского атласа».В последние годы жизни Л. особенно волновало практическое приложение академических штудий. Основным местом его работы с 1760 становится Геогр. деп. (который безуспешно пытались изъять из его ведения в авг. 1763). Кроме картографирования страны он собирает и осмысляет материалы о ее хозяйственно-экономическом положении. Эти интересы отражает перечень намеченных (в виде писем к Шувалову) работ, из которых известно только «Письмо о сохранении и размножении русского народа» (1761; из-за резкости оценок было допущено цензурой к полной публикации лишь в 1871).Борьба с академическими чиновниками сопровождалась громкими скандалами, т. к., отстаивая общие принципы, Л. нападал на личности. Особой непримиримостью отличалась борьба вокруг устава Академии. 23 февр. 1755 при пересмотре устава 1747 произошла ссора Л. с Г. Н. Тепловым, чуть не вызвавшая в марте отстранения Л. от участия в заседаниях Акад. собрания. С 1760 Л. делает наброски соображений о переустройстве Академии. Собственно над уставом Л. работал в нач. 1764 параллельно с сочинением «Краткой истории о поведении Акад. канцелярии в рассуждении ученых людей…», которая описывала столкновения Л. с его недоброжелателями начиная с 1740-х гг. (после смерти Л. получила широкий общественный резонанс).Главной мыслью Л. было расширение автономии Академии. Он был против наделения большими полномочиями президента и отводил ему, скорее, представительскую роль. Учеными делами должен был заниматься вице-президент; о введении этой должности Л. ходатайствовал перед М. И. Воронцовым еще 30 дек. 1759 (и повторно 22 авг. 1760). Научную жизнь Академии должны были определять ее члены («Академия сама себя правит»), коллегиальное управление отделяло научную деятельность от хозяйственной, и Акад. канцелярия упразднялась. Ведущее положение отводилось рус. ученым: предполагалось, что они постепенно заменят приглашаемых иностранцев. Академия освобождалась от налогов и «происков» (вмешательства властей), члены ее приравнивались по чинам к служащим дворянам, не исключая и разночинцев («чей он сын, нет нужды»); они могли принимать участие в работе государственных учреждений. Кроме того, Академия освобождалась от духовной цензуры. Проект устава через Г. Г. Орлова был передан Екатерине II; однако лишь после смерти Л. некоторые, не самые радикальные, его предложения были частично осуществлены.После переворота 28 июня 1762 Л. как приверженец партии Воронцовых–Шуваловых был обойден новыми назначениями, а усилившееся влияние Теплова и И. И. Тауберта чуть не привело к его отставке. Мрачные настроения лета – осени 1762 усугублялись болезнями. Но пришло наконец европ. признание: с 1763 он член Стокгольмской академии, с 1764 – Болонской; обсуждался вопрос о его избрании в Парижскую академию. Возможно, поэтому Екатерина II, подписав 2 мая 1763 указ о «вечной от службы отставке» Л. (в соответствии с его просьбой от 24 июля 1762), уже 13 мая отозвала указ, а 15 дек. 1763 пожаловала Л. в ст. советники. Доказательством признания заслуг Л. было посещение императрицей дома ученого 7 июля 1764. Надеясь на новый разговор с Екатериной II, он составляет план, который стал своего рода завещанием. В нем, в частности, Л. характеризует свою жизненную просветительскую позицию: «За то терплю, что стараюсь защитить труды П&amp;LT;етра&amp;GT; В&amp;LT;еликого&amp;GT;, чтобы выучились россияне, чтобы показали свое достоинство…».За гробом Л. среди «огромного течения народа» шли члены Сената и Синода, академики. Смерть Л. вызвала публичные споры о значении его деятельности, прежде всего литературной. На кончину Л. были написаны эпитафии <em>Ип. Ф. Богдановичем</em> (текст неизв.), И. К. Голеневским и <em>Л. И. Сичкаревым</em>. <em>А. П. Шувалов</em> издал в Париже вою «Ode sur la mort de m-r Lomonosoff » (к ней приложена составленная им первая биография Л.), а Н.-Г. Леклерк 22 апр. 1765 произнес в Акад. собрании «Речь в память Ломоносова». Содержащиеся в ней похвалы Л. показались академикам чрезмерными; вероятно, по этой причине не была произнесена надгробная речь Штелина. По заказу М. И. Воронцова им была составлена лат. надпись на надгробном памятнике Л. (ит. памятник из белого мрамора, поставленный Воронцовым по проекту Штелина, не сохр.).Литературная деятельность Л. началась в Германии. Еще в Марбурге, возможно не без влияния Вольфа, определилась его ориентация на европ. классицизм, который воспринимался им через труды И.-К. Готшеда и Лейпцигского Нем. о-ва. Л. конспектирует статьи Готшеда в журнале «Beiträge zur kritischen Historie der deutschen Sprache, Poеsie und Beredsamkeit» и его «Versuch einer kritischen Dichtkunst…» («Опыт критической поэтики…»), трактат Псевдо-Лонгина «О возвышенном» (во фр. переводе Н. Буало), руководство И. Гюбнера «Neuvermehrtes Poetisches Handbuch» («Вновь пополненный поэтический справочник»), увлекается поэзией И. Гюнтера. В Марбурге Л. продолжает собирать свою библиотеку. В списке книг, купленных в 1738 (59 назв.), – пособия для изучения языков, грамматики, словари, поэтики Эразма Роттердамского, Б. Нейкирха, Ф.-А. Помея, И. Гюбнера. С кон. 1736 до сер. 1739 слушает курс римского красноречия, берет уроки фр. языка, знакомится с фр. сочинениями XVII в. по риторике. В качестве отчета об этих занятиях посылает в Петербург (15 окт. 1738) перевод оды Ф. Фенелона «Ode à l’abbé de Langeron», чистая силлаботоника которого (хорей – влияние Тредиаковского) предвосхищает его будущую реформу стиха. К этому периоду относится и первый ямбический опыт Л. «Хвалить хочу Атрид…» – перевод стихотворения, приведенного на греч. и нем. языках Готшедом в статье «Versuch einer Uebersetzung Anacreons» («Опыт перевода Анакреона»), который впосл. был использован Л. в «Разговоре с Анакреоном» (1758–1761).Во Фрейберге Л. завязывает знакомство с В. Юнкером, общение с которым сформировало ориентацию Л. на лейпцигский классицизм. С ним в дек. 1739 Л. посылает в Петербург «Письмо о правилах российского стихотворства» (опубл. Соч. 1778) и как иллюстрацию к нему оду «На взятие Хотина» (опубл. Соч. 1751). Последовательно критикуя главные положения «Нового и краткого способа…» Тредиаковского, Л. формулирует свою версию силлаботоники. Ее основные принципы: строение стиха на основе равного числа тонических ударений, двустопные и трехстопные метры, равноправие мужской, женской и дактилической рифм – останутся незыблемыми для последующей рус. поэзии. «Письмо…» вызвало вялую реакцию в академическом кругу: Тредиаковский сочинил обращенный к Л. ответ (не сохр.), который не был ему отослан и который автор забрал из Академии (прошение от 26 окт. 1743). Современникам «Письмо…» не было широко известно, равно как и первая редакция оды (сохр. только фрагменты в «Риторике» 1744). Адодуров и Штелин, однако, «были очень удивлены таким небывалым в pycском языке размером стихов». Оду восприняли как переложение оды Гюнтера принцу Евгению «Auf den zwischen ihro kais. Majestät und der Pforte an 1718 geschlossenen Frieden», из которой Л. действительно заимствовал отдельные стихи; позднее противники упрекали Л. в том, что он «Гинтера обокрал». О новой системе стихосложения современники узнавали не из трактата, а из поэтической практики Л.К авг. 1741 относится первое выступление Л. в печати: оды «Нагреты нежным воды югом…» и «Первые трофеи» (Примеч. к Вед. Ч. 66–68, 73, 74); в февр. 1742 была опубликована ода по случаю приезда в Россию вел. князя Петра Федоровича. Эти оды имели успех. Л. прочно занял в Академии наук место оригинального рус. стихотворца. Ему поручаются стихотворные переводы с нем. языка оды Штелина на восшествие на престол Елизаветы Петровны (Примеч. к Вед. 1741. Ч. 98–102), оды Юнкера «Венчанная надежда» (изд. 1742); с фр. языка – пролога Штелина «Россия по печали паки обрадованная» к опере П. А. Д. Метастазио «Clemenzo di Tito» для постановки на коронационных торжествах в Москве. Шумахер отзывается о работе Л. с большой похвалой; по его словам, у Л. появились почитатели, «которые превозносили до небес его стихи и перевод» (письмо Штелину 15 марта 1742). С целью распространения тонической системы стихосложения Л. намечает курс рус. «стихотворческих лекций» для студентов и всех желающих, который предполагал прочесть в сент. 1742 (не состоялся из-за произошедших в Академии волнений).Первыми переняли тоническую систему стихосложения <em>А. П. Сумароков</em>, с которым вскоре у Л. завязываются дружеские отношения (по словам Сумарокова, они «были приятели и ежедневные собеседники»), и Тредиаковский. Спорный вопрос о семантике и жанровой принадлежности стихотворных метров, в частности ямба, было решено вынести на суд знатоков (идея принадлежала Сумарокову). Текст псалма 143 Л., Сумароков и Тредиаковский переложили согласно своим убеждениям: первые – ямбом, последний – хореем. О результатах соревнования можно было судить по изданию «Три оды парафрастические псалма 143, сочиненные чрез трех стихотворцев» (напечатано в дек. 1743, вышло в свет в 1744; по некоторым сведениям, было напечатано 150 экз.). Спор о стихотворных метрах был продолжен (видимо, без согласия Л.) в журнале «Полезное увеселение» (1760. Ч. 1. Янв.), где <em>M</em>. <em>M. Херасков</em> поместил хореический перевод оды Ж.-Б. Руссо «На счастие» Сумарокова рядом с ямбическим переводом Л. (последний оставался для <em>Г. Р. Державина</em> образцом совершенной оды).В том же 1743 Л. написал «Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия», в котором в качестве примеров риторических фигур предлагались примеры стихотворных размеров как из оригинальных произведений Л., гл. о. отрывки од, также любовной песни (хорей), анакреонтического стихотворения (трехстопный ямб), так и из переведенных им древних авторов (александрийский стих, гекзаметр, амфибрахий). В янв. 1744 рукопись была отправлена в Москву Штелину для поднесения вел. князю Петру Федоровичу; затем, отосланная обратно, была рассмотрена в Акад. собр. и, согласно рекомендации <em>Г.-Ф. Миллера</em>, 16 марта возвращена Л. для перевода руководства на лат. язык и дополнения его примерами из новых риторов.С 1744 по 1747 Л. коренным образом перерабатывает «Краткое руководство к риторике…», создавая «Краткое руководство к красноречию…», первую часть теории словесности, включающую и вопросы литературного языка (здесь впервые была сформулирована «теория трех штилей»; т. о., «Руководство» предопределило появление «Грамматики»); в него добавлены новые главы «о возбуждении, умалении и изображении страстей» и «о хрии»; в самостоятельные главы выросли некоторые положения «Краткого руководства к риторике». Изобилие примеров, гл. о. из «риторов» древности, а также Средневековья и Возрождения (из «новых» классических «риторов» вошли лишь Э. Флешье и И.-Л. Мосгейм; рус. авторов, кроме самого Л., нет), переведенных Л. на рус. язык, придали этому сочинению значение антологии мировой литературы. В своей работе Л. использовал иезуитские риторики XVII в. Н. Коссена «De eloquentia sacra et humana», Ф.-А. Помея «Novus Candidatus Rhetoricae» и И.-К. Готшеда. Большая часть тиража книги погибла при пожаре Кунсткамеры и типографии в 1747; новый набор (с несущественными изменениями) поступил в продажу весной 1748 (переизд. – Соч. 1759. Т. 2; отд. – 1765).Продолжавшая «Краткое руководство к красноречию…» «Оратория, или Наставление к сочинению речей в прозе» упоминается Л. как якобы готовая к печати в письме к Шувалову (от 31 мая 1753). Завершающую часть сочинения, посвященную «стихотворству вообще», Л., по его словам (отчет о работах 1751–1756), «диктовал студентам» в 1751 (текст неизв.). Эти лекции по рус. стихосложению были первыми в истории Академии наук; среди слушателей был <em>H</em>. <em>H. Поповский</em>.Заслугой Л. стало не только создание, но и разработка ямба, гл. о. четырехстопного, с его метрическими, синтаксическими и интонационными возможностями. Это наблюдается уже в Хотинской оде 1739, а затем закреплено в др. 19 известных одах. С нач. 1740-х гг. оды Л. почти полностью вытесняют нем. академические стихи и становятся обязательной частью придворных торжеств. Их отработанная и почти неизменная форма утверждает канон одической поэзии: деление на строфы по 10 стихов, стабильная рифмовка (aBaBCCdEEd), определенный круг тем и устойчивый одический словарь. Оды Л. отличает особое качество доромантической лирики – «парение». Одический «beau desordre» («прекрасный беспорядок») понимается им как принцип построения оды на контрастах образов, интонации, лексики. Такой, отнесенный Л. к риторике вообще, стилистический прием был определен им как «сопряжение далековатых идей» («Краткое руководство к красноречию», § 27).В своей основе оды Л. разрабатывают приемы фр. и нем. оды, однако в них находит отражение и рус. панегирическая традиция. В оде 1743 Л. определяет круг тем и ценностную систему лирики. Главным героем поэзии становится Россия и рус. народ, а поэт – глашатаем его бедствий и чаяний; примером для подражания, чуть ли не божеством провозглашается Петр I. Мир («тишина») расценивается как высшее благо государственного существования, война же представляется необходимостью, «положенной судьбой» для испытания народа. Воспевая победы и сражения, Л. не забывает о «плачевном побежденных стоне», что диссонировало с обычной мажорной одической тональностью и вызывало насмешки (Сумароков). Горячее желание благополучия России сообщает одам Л. удивительное напряжение, а чувство сострадания к врагам и побежденным – подлинно гуманный характер. Мир ломоносовских од озарен светом, настроению веселья и ликования, господствующему в них, соответствует стремительность и звучность стиха. В великолепных картинах мирной жизни, где царят весна, лето и осень, сказалась традиция европ. пейзажной поэзии.Для од Л. характерна тонкая оценка внутренней и внешней политической жизни России. Мирное процветание рос. державы, ее будущее неразрывно связаны для Л. с развитием промышленности, успехом наук (тема странствующих муз, ныне обретших свое пристанище в Петербурге, восходит к топике европ. литературы Средних веков и Возрождения). В духе петровской политики Л. считает необходимым полное включение России в европ. цивилизацию; историческую роль России он видит в свою очередь в цивилизации вост. народов. Постоянное напоминание об этом, изображение идеала просвещенного правления – один из обязательных элементов од Л., что позволяет рассматривать их как своего рода политическую программу.Наибольшей известностью пользовались Хотинская ода (А. П. Шувалов называл ее в числе лучших произведений Л.) и оды 1747 и 1748. В оде 1747, написанной в год утверждения регламента Академии – наук, по словам А. Ф. Мерзлякова, «дышит небесная страсть к наукам». Уже в XVIII в. она стала хрестоматийной и образцовой (как пример совершенства ее фрагменты приводит Державин в «Рассуждении о лирической поэзии…»). Положение Л.-поэта окончательно упрочила ода 1748 «На день восшествия…» (отчет о торжествах см.: СПб. вед. 1748. № 96), за которую императрица пожаловала Л. «две тысячи рублев в награждение». Н. И. Панин, получивший оду от М. И. Воронцова, писал из Швеции: «Есть с чем &amp;LT;...&amp;GT; в нынешнее время наше отечество поздравить» (Арх. кн. Воронцова. М., 1885. Кн. 7. С. 460).Духовные оды (переложения псалмов 1, 14, 26, 34, 70, 103, 143, 145) создавались Л. в 1743–1751 (вошли в Соч. 1751); в них Л. акцентировал мотив борьбы с неправедными врагами, имеющий, по-видимому, автобиографический характер и повторяющийся, порой дословно, в его письмах к Шувалову. Пушкин назвал духовные оды Л. «вечными памятниками русской словесности». Опасение «дать другой разум» (т. е. мирской) библейским стихам (письмо <em>В. Н. Татищеву</em> от 27 янв. 1749) помешало Л. продолжить перевод Псалтыри.На протяжении всей жизни Л. размышляет о возможности примирения научного миропонимания с верой. Впервые сомнение в достаточности рационально-научного объяснения природы вещей прозвучало в натурфилософской оде «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния» (1743). В 1761 он находит необходимым приложить к статье «Явление Венеры на Солнце» «Прибавление», в котором доказывает совместимость гелиоцентрического учения с верой. Стихи, включенные в «Прибавление», – «Я долго размышлял и долго был в сомненье…» (переложение строк сатиры Клавдиана «Против Руфина»), «Ода, выбранная из Иова» (1757) и натурфилософская ода «Утреннее размышление о Божием Величестве» (ок. 1747) – раскрывают представление Л. о Боге прежде всего как Создателе мира и человека (что позволяет считать его деистом). Многократно высказанная Л. мысль о господстве «промысла вышнего во всем», постоянное присутствие в его одах ветхозаветного Бога-творца обнаруживают общую религиозность Л., что не исключало, однако, его конфликтов с церковью.В марте 1757 Синод подал императрице доклад о «пашквильных стихах» «Гимн бороде», в котором сообщалось, что во время «свидания и разговора» с синодальными членами Л., «сверх всякого чаяния, сам себя тому пашквильному сочинению автором оказал» и «начал оный пашквиль шпынски защищать». Сатира, восходящая к традиции новолат. антиклерикальных стихов, в контексте рус. культуры воспринималась как особенное кощунство. По преданию, адресатом ее был архиепископ <em>Сильвестр Кулябка</em>. Поводом для сатиры послужило ужесточение духовной цензуры, незадолго до того изъявшей стихи о множественности миров из перевода H. H. Поповского «Опыт о человеке». Ответом на «Гимн бороде» были анонимные письма против Л., подписанные псевдонимом «Христофор Зубницкий» и содержащие «перевернутую» пародию «Передетая борода, или Ими пьяной голове». Наиболее вероятным автором их считается член Синода <em>Димитрий Сеченов</em> ; сам Л. считал автором Тредиаковкого: ему адресована эпиграмма Л. «Зубницкому» (Тредиаковский откликнулся на нее сатирой «Цыганосов, когда с кастильских вод проспится…»).К натурфилософским одам примыкает «Письмо о пользе стекла» (1753), затрагивающее проблемы мироздания и человеческой истории и решающее их в гуманистическом духе. Это первый в России образец ученой дидактической поэмы, широко распространенной в Европе с кон. XVI в. (Л. был знаком, например, со сборником поэм Ф. Удена).По поручению императрицы, чтобы расширить круг сочинений для придворного кадетского театра, Л. пишет две трагедии. В мае – окт. 1750 он создает трагедию «Тамира и Селим» (1-е изд. – нояб. 1750; 2-е изд. – февр. 1751; представлена 1 дек. 1750 и 9 янв. 1751). Тематически трагедия восходит к рассказу из «Синопсиса» о бегстве Мамая после поражения в Куликовской битве в Кафу и о его гибели. «Тамира и Селим» обнаруживает следы влияния трагедии Готшеда «Катон» и трагедий Сумарокова «Хорев» и «Гамлет». В текст трагедии вплетены «политические» наставления (напр., монологи Надира о тирании, о войне). Трагедия «Демофонт» (дек. 1750 – осень 1751) написана на сюжет мифа о Филлиде и Демофонте из «Метаморфоз» Овидия. В разработке коллизий «Демофонта» заметно влияние трагедии Расина «Андромаха» (это отмечено в пародийной афише <em>И. П. Елагина</em>, где Л. назван «Racine malgré lui» («Расин поневоле»)) и трагедии Сенеки «Троянки». Позднейшие критики видели недостатки трагедий Л. в несоблюдении единства действия и отсутствии цельности в характерах (Вестн. Европы. 1822. № 18), что составляло «трудности для актеров» (Драм. словарь (1787)). При этом высоко ценилось поэтическое достоинство отдельных фрагментов.Большая часть поэтических произведений Л. была написана по заказу или по должности. К таким произведениям относятся и надписи (всего более 30 – на иллюминации, к памятнику Петру I), которым Л. придавал важное значение, включая в свои собрания сочинений. Написанные александрийским стихом, они являют собой образец изящества и поэтического остроумия.Особняком стоят в творчестве Л. стихотворения, не принадлежащие к официальным жанрам. Вероятно, они создавались им на протяжении всей жизни, большая часть из них относится к анакреонтике; ранние были включены Л. в «Краткое руководство к красноречию…» («Ночною темнотою…», отрывки из недошедших стихотворений); в поздних: «Разговор с Анакреоном» (1758–1761, при жизни Л. ходил в рукописи) и «Кузнечик дорогой… (1761) – наиболее открыто звучит личностное начало. Эти неофициальные стихотворения Л. отличают простосердечие и задушевность.В 1760-е гг., несмотря на оды Екатерине II (3 оды) и стихи Г. Г. Орлову, Л. уже воспринимался как поэт прошлого царствования, «стихотворец веку &amp;LT;...&amp;GT; блаженныя памяти Елисаветы Петровны» (<em>Порошин С. А</em>. Зап. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1881, запись от 17 дек. 1764).Круг тем поэзии Л., сложившийся не без влияния нем. классицизма, дал основание причислять его к т. н. нем. «школе разума» (Л. В. Пумпянский) и к классицизму (П. Н. Берков); метафоричность и витиеватость ломоносовского стиля позволяли относить его поэзию к стилю барокко и даже к Ренессансу (А. А. Морозов). Это обусловлено реальной многогранностью поэзии Л., осуществившего синтез средневековой и новейшей литературных традиций.Л. отличало явное нежелание участвовать в литературной жизни. К современным ему изданиям (журналы Хераскова, «Трудолюбивая пчела» Сумарокова) Л. относился с равнодушием и даже враждебностью. «Ежемес. соч.» должны были, с его точки зрения, носить научно-популярный или экономико-статистический характер. Л. сторонился литературной полемики (его отзывы на произведения Сумарокова: «Гамлет», «Эпистолы о языке и стихотворстве» – имели разрешительный характер, от отзыва на перевод Тредиаковским «Аргениды» Барклая он уклонялся (февр. 1750)). К критике в свой адрес Л. относился почти равнодушно («… все против меня намерения и движения пропустил бы я беспристрастным молчанием без огорчения» – письмо И. И. Шувалову от 16 окт. 1753). Эта позиция объясняется его идеальным (классическим) взглядом на поэзию, который предполагал незыблемый идеал, основанный на поэтическом опыте древних и подчиненный единым и непреложным законам. Л. не только не пересматривал своих «правил российского стихотворства», но фактически и не отступал от них (правке подвергались лишь отдельные языковые обороты). Это определило уникальную особенность его творчества: отсутствие в нем развития, движения.Отсутствие связей с современными литераторами (за исключением любимого ученика Поповского) привело к изоляции Л. в литературной жизни, которая усиливалась по мере формирования литературных школ.В самом кон. 1740-х гг. Л. разошелся с Тредиаковским и Сумароковым. В 1747 Сумароков в «Эпистоле о русском языке» апологетически писал о Л.: «Он наших стран Малгерб, он Пиндару подобен». Осенью 1748 Л. дал положительный отзыв на трагедию Сумарокова «Гамлет», но, вероятно, тогда же написал эпиграмму «Женился Стил, старик без мочи…», обыгрывающую двусмысленность выражения «нетронута взирала».В 1747 Сумароков пишет статью «Критика на оду» («Царей и царств земных отрада…», 1747), возможно ставшую известной Л. Находя некоторые из строф оды «изрядными», Сумароков показывает нелепость отдельных выражений с точки зрения логической семантики. Позднее (статья «О стопосложении», 1770-е гг.) Сумароков признавал, что в поэтическом наследии Л. только оды наполнены «духом стихотворческим, красотою», одновременно подчеркивая, что и они изобилуют «отвратительными пороками и грамматики, и стопосложения, и худшего с лучшим сопряженного вкуса». Затемненность смысла, сочетание высокой лексики с низкой, излишний гиперболизм («надутость») становятся мишенью «Вздорных од» Сумарокова (1750-е гг.), предназначавшихся для печати. Лишь «Дифирамв» появился в «Трудолюбивой пчеле» (1759. № 10); публикацию остальных Л. успел предотвратить. В «Трудолюбивой пчеле» была помещена статья Тредиаковского «О мозаике» (1759. № 9). Л., сильно задетый ею, жаловался на Тредиаковского в письмах к Шувалову и Воронцову и написал эпиграмму «Злобное примирение». На закрытие журнала Л. откликнулся «Эпитафией», на которую Тредиаковский ответил стихами «Бесстыдный родомонт, иль буйвол, слон, иль кит…».В 1750 Тредиаковский в рукописном «Письме, в котором содержится рассуждение о стихотворении…», направленном против Сумарокова, заявляет о своем приоритете в создании силлаботоники и отводит Л. лишь роль изобретателя ямба (это было повторено в «Предуведомлении» к «Аргениде», но Л. настоял на изъятии указанного пассажа при публикации). Возможно, к этому времени относится эпиграмма Л. «На сочетание стихов российских», оспаривающая первенство Тредиаковского.Осенью 1753 Л. выступил с критикой языковых взглядов Тредиаковского в стихотворении «Искусные певцы…» (восходит к § 119 «Грамматики»). Тредиаковский автором его счел Сумарокова, поэтому именно ему адресован ответ «Не знаю, кто певцов в стих кинул сумасбродный…». Более основательно возразить своим противникам Л. намечал в статье «О нынешнем состоянии словесных наук в России» (вторая пол. 1756), которая не была закончена.Критические выпады Сумарокова против Л. были поддержаны молодыми поэтами сумароковского круга, что привело к рукописной полемике 1753 с грубыми нападками на личность Л. Участие Л. в полемике ограничилось рукописным письмом-памфлетом, адресованным И. П. Елагину, эпистолой «Златой младых людей и беспечальный век…» (написаны по настоянию Шувалова) и эпиграммой «Отмщать завистнику меня вооружают…». Разбору литературных мнений «ненавистников» посвящено письмо Л. к Шувалову от 16 окт. 1753. В нем дана оценка средних жанров, культивируемых сумароковской школой, как малозначительных. Из письма видно, что JI. был сильно задет упреками в «надутости изображения»; в оправдание гиперболичности стиля он приводит примеры из древних.С кон. 1750-х гг. отношения Л. и Сумарокова перерастают в стойкую неприязнь. Служебные успехи Л. вызывают басню Сумарокова «Осел во Львовой коже» (Праздное время. 1760. Февр.), где он поминает «низкую породу» Л. Последний отвечал «переворотом» «Свинья в лисьей коже» (впервые: <em>Курганов Н. Г</em>. Российская универсальная грамматика…. СПб., 1769), насмехаясь над внешностью и манерами Сумарокова. В 1761, когда Сумароков хлопочет о вступлении в члены Академии наук, Л. осмеивает в письме к Шувалову (от 19 янв.) его необразованность.Широкую огласку получил скандал вокруг речи аббата Э. Лефевра «Discours sur le progrès des beaux arts en Russie» (произнесена в сaлоне А. С. Строганова 16 апр. 1760), в которой Л. и Сумароков были одинаково названы «deux génies-crеateurs» («двумя гениями-творцами»). Л. разбил набор и уничтожил гранки находившейся уже в производстве речи. В ответ на речь Лефевра А. П. Шувалов поместил «Lettre d’un jeune seigneur russe à M. de***» («L’Année littéraire» аббата Фрерона, 1760), назвав Л. «отцом нашей поэзии». Попытка И. И. Шувалова примирить Л. с Сумароковым в янв. 1761 не удалась. Спор о том, был ли Л. единственным основоположником новой рус. поэзии, продолжился и после смерти Л. Из рус. перевода лат. надгробной надписи Штелина, сделанного И. К. Голеневским, вероятно по воле академического начальства, были изъяты строки: «Стихосложения pocсийского установителю, трагедий на родном языке сочинителю» (это место надписи оспаривал Сумароков в статье «Некоторые строфы двух авторов», 1773).Для популяризации литературных идей и поэтики Л. главное значение имели его прижизненные собрания сочинений. «Собрание разных сочинений» (кн. 1 – июль 1751; кн. 2 вышла посмертно в 1768) явилось итогом десятилетней литературной работы и одновременно первым собранием сочинений одного автора в России. Тексты, вошедшие в «Собрание» (10 духовных и 10 торжественных од, 19 надписей и «Слово похвальное &amp;LT;...&amp;GT; императрице Елизавете Петровне…»), при перепечатке подвергались авторской правке (с учетом критических замечаний Сумарокова).В 1757 Шувалов распорядился об издании всех литературных сочинений Л. в новооткрытой типографии Моск. ун-та. За изданием «Собрания разных сочинений в стихах и прозе» наблюдал Херасков (т. 1 вышел летом 1758 (на тит.: 1757), с портретом Л. работы Э. Фессара и X. А. Вортмана, со стих. надписью Поповского; т. 2 – в 1759).Помимо «Собр. соч.» широко издавались отдельные сочинения Л. – тираж их намного превосходил издания др. авторов.На 1754 приходится основная работа по написанию нормативной «Российской грамматики» (первое упоминание в письме к Л. Эйлеру 27 мая 1749). Л. разрешает фундаментальный для XVIII в. вопрос о соотношении церковнослав. и рус. языков, которые рассматривает как близкие, но самостоятельные. Создание рус. литературного языка, по его мнению, предполагает введение стихии разговорного языка в литературный контекст церковнослав. и разделение общей лексики по степени близости к разговорной речи. Теоретически Л. ориентировался на древних авторов и на фр. грамматические руководства (в частности, на «Grammaire générale et raisonnée de Port-Royal», 1660); ряд терминов заимствован им из грамматики Смотрицкого. 20 сент. 1755 рукопись «Грамматики» была поднесена вел. князю Павлу Петровичу (отпеч. к янв. 1757). Перевод «Грамматики» на нем. язык был поручен И. И. Стафенгагену (опубл. 1764).Недостатком «Грамматики» считали (Сумароков) опору Л. на сев. диалект, использование преимущественно «подлых» слов, невыдержанность стиля. Однако, как писал тот же Сумароков, «множество людей не спрашивали больше доказательства, кроме сего, что так написано в Грамматике», и самые ошибки Л. «приняли украшением пиитическим». Последующие грамматики (в частности, грамматика Рос. Академии, 1794) опирались на «Грамматику» Л. Она имела решающую роль при написании, грамматик Ю. Вишневского и И. Добровского. Принцип лексикографии Л. был руководящим при составлении «Словаря Академии Российской».«Теория трех штилей», сложившаяся под влиянием языковой теории фр. классицизма, изложена Л. в «Предисловии о пользе книг церковных» (Соч. 1757; написано специально для этого изд. по заказу Шувалова). В нем Л. различает три языковых пласта, нормативное употребление которых в трех разных комбинациях образует три «штиля» рус. литературного языка: высокий, средний и низкий. Одновременно с этим Л. выстраивает и иерархию литературных жанров, классифицируя их согласно «штилям». «Предисловие», т. о., тесно примыкает к «Грамматике» и «Риторике». Отсутствие исторического подхода придало некоторую механистичность языковой теории Л., что особенно сказалось в характеристике среднего стиля и предопределило неизбежность языковой реформы <em>H. M. Карамзина</em>. Влияние Л. на рус. литературный язык сказывалось и в последующей языковой теории, и в практике: при толковании слов академический словарь широко пользовался примерами из художественного творчества Л. (подавляющее большинство литературных примеров взято из поэтических текстов Л.).Теория словесного искусства Л. была с успехом применена им на практике, при создании «слов». 26 нояб. 1749 Л. произнес «Слово похвальное &amp;LT;...&amp;GT; Елизавете Петровне…», которое снискало «рукоплескание двора» (2-е изд. – в составе брошюры «Торжество Академии наук ….»; автоперевод на лат. язык: «Panegyricus Elisabetat Augustae», 1749). Эйлер в письме от 19 дек. 1749, назвал его «un chef d’oeuvre dans son genre» («шедевром в своем жанре»).В течение 1753–1754 Л. работал над похвальным словом Петру Великому (произнесено на ассамблее 26 апр. 1755; сообщение: СПб. вед. 1755. № 28). 1-я редакция была частично переведена на фр. язык Ф.-Г. Штрубе де Пирмонтом (до сент. 1757), в 1759 перевод был окончательно завершен Т. Чуди, напечатан и отправлен Вольтеру Б числе материалов по истории Петра I. Вольтер не придал ему никакого значения. Напротив, Готшед счел нужным опубликовать произведение Л. в нем. переводе («Das Neuste aus der anmutnigen Gelehrsamkeit», 1761), отметив: «Наши читатели могут судить о том, какой мужественной силой и каким хорошим вкусом обладает этот русский вития».Успех Л. побудил Шувалова заказать ему эпическую поэму о Петре I. Приступив к работе в 1756, Л., как говорит Штелин, «положил себе за правило ковать ежедневно по тридцати стихов», но работа шла с большими перерывами (песнь 1, завершенная к нояб. 1760 и поднесенная Шувалову, опубл. в дек. 1760; песнь 2 – в июле 1761; лат. перевод <em>К. А. Кондратовича</em> издан не был; часть поэмы во фр. прозаическом переводе вошла в сочинение Н.-Г. Леклерка «Histoire phisique, morale, civile et politique de la Russie moderne» (Paris, 1783)). Сюжет морских скитаний, лежащий в основе поэмы, восходит к Гомеру и Вергилию. Выбор героя недавней отечественной истории обеспечил, с одной стороны, успех поэме, с другой – стал причиной неудачи Л. По словам Шувалова, Л. не мог закончить поэму, потому что «время для фантазий было очень близко», т. е. мешало отсутствие исторической перспективы. Штелин отмечал, что поэма Л. «заслужила одобрение знатоков и удивление многих россиян», а Н. И. Новиков говорил о ее «бессмертной славе». Молодой Державин выступил в защиту поэмы от нападок Сумарокова. <em>А. Н. Радищев</em> и Карамзин признавали опыт Л. в эпопее неудачным, отдавая предпочтение «Россиаде» Хераскова, и упрекали Л. в подражании «Генриаде» Вольтера. Но еще <em>M</em>. <em>H. Муравьев</em>, восхищаясь «Петром Великим», перевел поэму на лат. язык (Вестн. Европы. 1807. № 19).Об исторических взглядах Л. позволяет судить прежде всего его участие в полемике вокруг диссертации Г.-Ф. Миллера в Ист. собрании (сент. 1749 – сент. 1750). Л. резко выступил против норманнской версии происхождения россиян. Пространные замечания Л. на диссертацию Миллера в целом носят тенденциозный характер: история России для него это прежде всего история ее славы. «Или он не знает,– возражал ему Миллер,– каково различие между исторической диссертацией и панегирической речью?». Позднее, в 1751, Л. настаивал на изъятии из 2-й части «Сибирской истории» Миллера пассажа о «разбоях» Ермака; его противодействие вызвали также статья <em>Г. А. Полетики</em> «О начале, возобновлении и распространении учения и училищ в России…» для «Ежемес. соч.» (в марте 1757 Л. объявил Миллеру, что «сию пиесу &amp;LT;...&amp;GT; печатать непристойно, понеже в оной с X-го от Р. X. по XVII-й ни о каких школах в России не упомянуто») и деятельность А.-Л. Шлецера.Стимулом к самостоятельным историческим занятиям послужило высказанное весной 1753 пожелание Елизаветы Петровны видеть рос. историю, написанную «штилем» Л. К 1754 основной корпус источников, отечественных и иностранных (визант., римских, литов.), был изучен, и Л. приступил к написанию текста. Начатое в 1758 печатание (набрано всего 3 листа) было прервано самим Л. (март 1759) для переделки системы примечаний. Незаконченная, лишенная научного аппарата книга вышла в 1766 с кратким предисловием Шлецера (нем. перевод <em>Л. И. Бакмейстера</em> – Riga; Leipzig, 1768; фр. издание с нем. перевода – Paris, 1769).С точки зрения методики «История» уступает работам Миллера и Шлецера. Для Л. характерно отсутствие критики источников, произвольная компиляция летописных свидетельств. Достоинством книги являлись ее литературный стиль и самый предмет – освещение раннего периода рус. средневековья, до Л. недостаточно известного.Особое место занимает «Краткий российский летописец» Л. (в нем использован «Краткий экстракт…» <em>А. И. Богданова</em> ). Он создавался, вероятно, как учебное руководство для вел. князя Павла Петровича (содержит стихотворное посвящение ему). Удобная для преподавания форма обеспечила «Летописцу» редкий успех (3 издания за 1760–1761; нем. пер. П. Я. Штелина – Copenhagen; Leipzig, 1765; англ. перевод – London, 1767). Работа над ним шла параллельно с «Древней российской историей».В кон. XVIII в. поэты разных ориентации оказались единодушны в оценке деятельности и творчества Л. (Херасков, <em>В. П. Петров</em>, <em>В. И. Майков</em> и др.). Культ Л. от Хераскова унаследовал Муравьев, а от Муравьева – К. Н. Батюшков. Восхищение творчеством Л. и его судьбой характеризует рус. мысль вплоть до Пушкина и Вяземского. Диссонансом в стройном хоре похвал звучит радищевский упрек Л. в лести и предпочтение ему Сумарокова, однако Радищев признает за Л. роль «первого», «вождя» и восхищается его одами («Слово о Ломоносове»). На разборах произведений Л. воспитывалась ранняя рус. критика (А. Ф. Мерзляков, П. Ф. Калайдович, М. А. Дмитриев и др.). Л. стал героем первого рус. биографического романа К. А. Полевого (1836).В рус. критике и общественном сознании Л. долго оставался «Петром Великим русской литературы», как назвал его Батюшков, а затем В. Г. Белинский, подразумевавшие под этим, что именно им были осуществлены коренные реформы рус. языка и стиха.На др. день после смерти Л. его архив был опечатан Г. Г. Орловым, а затем полностью приобретен им вместе с библиотекой. Бумаги и книги Л. находились в Штегельмановском доме Орлова, а с 1783 – в Мраморном дворце. Часть материалов была возвращена семье. Рукописи Л. в течение XIX в. распределялись гл. о. между наследниками Г. Г. Орлова и потомками Л., Раевскими, унаследовавшими Усть-Рудицу. Известен Свиньинский сборник, похищенный П. П. Свиньиным из Мраморного дворца не позднее 1826. В 1920-е гг. все известные рукописи и книги Л. были собраны в Архиве АН СССР (Ленинград). Предположение о существовании части архива Л. в Париже, куда эмигрировали Раевские и Орловы, не подтвердилось.В 1778 <em>Дамаскин Семенов-Руднев</em> издал «Собрание разных сочинений в стихах и прозе» (т. 1–3), впервые включавшее наряду с художественными научные тексты Л., а также впервые в рус. издательской практике предлагавшее текстовые варианты в примечаниях; биографическая статья перепечатана с незначительными изменениями из «Опыта исторического словаря…» Н. И. Новикова.В 1784 Рос. Академия осуществила «Полное собрание сочинений» Л. в 6-ти т., ориентированное на издание 1778. Сюда вошли все известные к этому времени тексты Л., корпус которых пополнился благодаря материалам из архивов Г. Г. Орлова и И. И. Шувалова. <em>О. П. Козодавлев</em>, готовивший т. 1, осуществил публикацию писем Л.; из частных писем они первыми получили, т. о., значение литературного памятника. Биографическая статья М. И. Веревкина, сопровождающая издание, написана на основании записок П. Я. Штелина, архивных материалов Заиконоспасского монастыря и сведений, полученных от лиц, знавших Л.В 1891 М. И. Сухомлиновым было предпринято научное издание Л. (т. 1–5, включающие литературные произведения и филологические труды, подготовлены Сухомлиновым; т. 8, содержащий письма, – Л. Б. Модзалевским). Академическое издание под ред. Г. П. Блока и др. вышло в 1950–1959, 1983 (литературные и филологические сочинения – т. 7, 8).<span style="color: brown;">Лит.: <em>Билярский П. С</em>. Мат-лы для биографии Ломоносова. СПб., 1865; Куник. Мат-лы для истории Академии наук. Ч. 1–2 (1865); <em>Пекарский П. П</em>.: 1) Редактор, сотрудники и цензура в рус. журн. 1755–1764 гг. // Сб. Отд-ния рус яз. и словесности. 1867. Т. 2. № 4; 2) Ломоносов. Жизнеописание // Пекарский. История Академии на ук. Т. 2 (1873); <em>Будилович А. С</em>. Ломоносов как писатель. СПб. 1871; Ломоносовский сб. СПб. 1911; М. В. Ломоносов: Сб. статей, Под редакцией В. В. Сиповского. СПб. 1911; <em>Берков П.Н</em>. Ломоносов и лит. полемика его времени. 1750–1765. М.; Л., 1936; <em>Данько Е. Я</em>. Из неизд. мат-лов о Ломоносове // XVIII век. М.; Л., 1940. Сб. 2; Ломоносов: Сб. статей и мат-лов М.; Л., 1940–1989. Т. 1–8; <em>Меншуткин Б. Я</em>. М. В. Ломоносов Жизнеописание. 3-е изд. М.; Л. 1947; <em>Модзалевский Л. Б</em>. Лит. полемика Ломоносова и Тредиаковского в «Ежемес. соч.» 1755 // XVIII век. М.; Л., 1959. Сб. 4; <em>Васецкий Г. С</em>. Мировоззрение Ломоносова. М., 1961; <em>Глинка М. Е</em>. Ломоносов: Опыт иконографии, М.; Л., 1961; <em>Коровин Г. М</em>. Б-ка Ломоносова. М.; Л., 1961; <em>Макеева В. Я</em>. История создания «Российской грамматики» Ломоносова. М.; Л., 1961; <em>Ченакал В. Л., Андреева Г. А</em>. и др. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, М.; Л., 1961; Кулябко. Ломоносов (1962); Лит. творчество Ломоносова: Исслед. и мат-лы. М.; Л., 1962; <em>Морозов А. А</em>.: 1) М. В. Ломоносов: Путь к зрелости. М.;Л., 1962; 2) М. В. Ломоносов. 1711–1765. 5-е изд. М., 1965; 3) Родина Ломоносова. Архангельск, 1975; <em>Серман И. 3</em>.: 1) Поэтический стиль Ломоносова. М.; Л., 1966; 2) Mikhail Lomonosov. Jеrusalem, 1988; <em>Вомперский В. П</em>. Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трех стилей. М., 1970; <em>Кулябко Е. С., Бешенковский Е. Б</em>. Судьба б-ки и арх. М. В. Ломоносова. Л., 1975; Курмачева М. Д. Петербургская Академия наук и М. В. Ломоносов. М., 1975; <em>Лихоткин Г. А</em>. Ломоносов в Петербурге. Л., 1981; <em>Пумпянский Л. В</em>.: 1) К истории рус. классицизма: (поэтика Ломоносова) // Контекст 1982. М., 1983; 2) Ломоносов и нем. школа разума // XVIII век. Л., 1983. Сб. 14; Ломоносов и книга: Сб. науч. тр. Л., 1986; <em>Тюличев Д. В</em>. Книгоиздательская деятельность Петербургской Академии наук и М. В. Ломоносов. Л., 1988.</span><div style="margin-left:20px"><em>Н. Ю. Алексеева</em></div><br>... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

один из величайших русских поэтов и ученых (1711 - 1765). Это хорошо сознавали уже лучшие его современники. *Он наших стран Малгерб, он - Пиндару подобен!* - писали о его стихах даже его враги; *все научные мемуары Ломоносова - не только хороши, но даже превосходны*, - говорит о его научных работах знаменитый Эйлер. Им, как и Державиным , зачитывались чуть не вплоть до самого Пушкина . *Уважаю в Ломоносове великого человека, но, конечно, не великого поэта*, писал Пушкин; *между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. он создал первый университет; он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом*. Выдвигая великие заслуги Ломоносов в истории русской науки и русского просвещения, деятельность Ломоносова, как *российского Пиндара*, Пушкин считает ни за что. *Оды его... утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности - вот следы, оставленные Ломоносовым*. Крайность этого отзыва в другом месте умеряется самим Пушкиным: он говорит о народности языка Ломоносова, о высокой поэтичности его духовных од, которые *останутся вечными памятниками русской словесности*. Белинский окончательно восстановил поколебленную славу Ломоносова как поэта. Называя взгляд Пушкина на Ломоносова *удивительно верным, но односторонним*, Белинский указывает на великое значение поэзии Ломоносова в общем историческом ходе нашего литературного развития. *Во времена Ломоносова, - говорит Белинский, - нам не нужно было народной поэзии; тогда великий вопрос - быть или не быть - заключался для нас не в народности, а в европеизме... Ломоносов был Петром Великим нашей литературы... Не приписывая не принадлежащего ему титла поэта, нельзя не видеть, что он был превосходный стихотворец, версификатор... Этого мало: в некоторых стихах Ломоносова, несмотря на их декламаторский и напыщенный тон, промелькивает иногда поэтическое чувство - отблеск его поэтической души... Метрика, усвоенная Ломоносовым нашей поэзии, есть большая заслуга с его стороны: она сродна духу русского языка и сама в себе носила свою силу... Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси*. Действительно, в деле общего духовного - а вместе и литературного - возрождения России Ломоносов был непосредственным продолжателем Петра Великого . Своими разнообразными учеными трудами, как и своими поэтическими произведениями, Ломоносов дал реформам Петра живое, фактическое приложение в области литературы и науки. Сын беломорского крестьянина-рыбака, 20-летним *болваном* кое-как попавший в учебное заведение, Ломоносов в дальнейшей своей деятельности в одно и то же время выступает физиком, химиком, геологом, поэтом, оратором, филологом, историком, даже публицистом. Для осуществления идей Петра в Ломоносове нашлись гигантские силы. О первых годах жизни Ломоносова имеются крайне скудные сведения. Он родился 8 ноября 1711 г., в селе Денисовке, Архангельской губернии, Холмогорского уезда, в крестьянской, довольно зажиточной семье. Его отец занимался рыбным промыслом и нередко совершал большие морские поездки. Мать Ломоносова, умершая очень рано, была дочерью дьякона. Отец, по отзыву сына, был по натуре человек добрый, но *в крайнем невежестве воспитанный*. Из двух мачех Ломоносова вторая была *злая и завистливая*. Лучшими моментами в детстве Ломоносова были, по-видимому, его поездки с отцом в море, оставившие в его душе неизгладимый след. Нередкие опасности плавания закаляли физические силы юноши и обогащали его ум разнообразными наблюдениями. Влияние природы русского севера легко усмотреть не только в языке Ломоносова, но и в его научных интересах: *вопросы северного сияния, холода и тепла, морских путешествий, морского льда, отражения морской жизни на суше - все это уходит далеко вглубь, в первые впечатления молодого помора*... (Вернадский *Ломоносовский Сборник*, II, 144). Его окружали предания о великих делах Петра Великого, которых и доселе не мало сохранилось на севере. Еще от матери Ломоносов научился читать и получил охоту к чтению; позднее она, по-видимому, была поддержана в нем поморами-старообрядцами. Рано, по-видимому, зародилось в Ломоносове сознание необходимости *науки*, знания. *Вратами учености* для него делаются откуда-то добытые им книги: *Грамматика* Смотрицкого , *Арифметика* Магницкого , *Стихотворная Псалтырь* Симеона Полоцкого . В Москву Ломоносов ушел с ведома отца; один из местных крестьян поручился даже во взносе за него податей; но, по-видимому, отец отпустил его лишь на короткое время, почему он потом и числился *в бегах*. В *Спасские школы*, то есть в Московскую славяно-греко-латинскую академию, Ломоносов вступил в 1731 г. и пробыл там около 5 лет. Из дошедшего до нас письма Ломоносова к И.И. Шувалову видно, какие физические лишения, какую душевную борьбу пришлось выдержать Ломоносову за время пребывания его в академии. В научном отношении оно принесло ему немалую пользу: он не только приобрел вкус вообще к научным занятиям, но изучил латинский язык, ознакомился и вообще с тогдашней *наукой*, хотя и в обычной для того времени схоластической форме разных *пиитик*, *риторик* и *философий*. Другим счастливым фактом ранней жизни Ломоносова был вызов со стороны Академии Наук 12 способных учеников *Спасских школ*. В 1736 г. трое из них, в том числе Ломоносов, были отправлены Академией Наук в Германию, для обучения математике, физике, философии, химии и металлургии. За границей Ломоносов пробыл пять лет: около 3 лет в Марбурге, под руководством знаменитого Вольфа, и около года в Фрейберге, у Геннеля; с год провел он в переездах, был, между прочим, в Голландии. Из Германии Ломоносов вынес не только обширные познания в области математики, физики, химии, горном деле, но в значительной степени и общую формулировку всего своего мировоззрения. На лекциях Вольфа Ломоносов мог выработать свои взгляды в области тогдашнего так называемого естественного права, в вопросах, касающихся государства. В июне 1741 г. Ломоносов вернулся в Россию и вскоре назначен был в академию адъюнктом химии. В 1745 г. он хлопочет о разрешении читать публичные лекции на русском языке; в 1746 г. - о наборе студентов из семинарий, об умножении переводных книг, о практическом приложении естественных наук. В то же время Ломоносов усиленно ведет свои занятия в области физики и химии, печатает на латинском языке длинный ряд научных трактатов. В 1748 г. при Академии возникают Исторический Департамент и Историческое Собрание, в заседаниях которого Ломоносов вскоре начинает вести борьбу с Миллером , обвиняя его в умышленном принижении в научных исследованиях русского народа. Он представляет ряд записок и проектов с целю *приведения Академии Наук в доброе состояние*, усиленно проводя мысль о *недоброхотстве ученых иноземцев к русскому юношеству*, к его обучению. В 1749 г., в торжественном собрании Академии Наук, Ломоносов произносит *Слово похвальное императрице Елизавете Петровне*, имевшее большой успех; с этого времени Ломоносов начинает пользоваться большим вниманием при Дворе. Он сближается с любимцем Елизаветы И.И. Шуваловым, что создает ему массу завистников, во главе которых стоит Шумахер . При близких отношениях к Шувалову козни Шумахера делаются для Ломоносова не страшными; он приобретает и в Академии большое влияние. Под влиянием Ломоносова совершается в 1755 г. открытие Московского университета, для которого он составляет первоначальный проект, основываясь на *учреждениях, узаконениях, обрядах и обыкновениях* иностранных университетов. Еще раньше, в 1753 г., Ломоносову, при помощи Шувалова, удается устроить фабрику мозаики. В том же году Ломоносов хлопочет об устройстве опытов над электричеством, о пенсии семье несчастного профессора Рихмана , которого *убило громом*; особенно озабочен Ломоносов тем, *чтобы сей случай (смерть Рихмана во время физических опытов) не был протолкован противу приращения наук*. В 1756 г. Ломоносов отстаивает против Миллера права низшего русского сословия на образование в гимназии и университете. В 1759 г. он занят устройством гимназии и составлением устава для нее и университета при Академии, при чем опять всеми силами отстаивает права низших сословий на образование, возражая на раздававшиеся вокруг него голоса: *куда с учеными людьми?*. Ученые люди, - доказывает Ломоносов, - нужны *для Сибири, для горных дел, фабрик, сохранения народа, архитектуры, правосудия, исправления нравов, купечества, единства чистые веры, земледельства и предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом*. В то же время идут занятия Ломоносова по Географическому Департаменту; под влиянием сочинения его: *О северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном* в 1764 г. снаряжается экспедиция в Сибирь... Среди этих неустанных трудов Ломоносов умирает, 4 апреля 1765 г. Незадолго до смерти Ломоносова посетила императрица Екатерина , *чем подать благоволила новое Высочайшее уверение о истинном люблении и попечении своем о науках и художествах в отечестве* (*Санкт-Петербургские Ведомости*, 1764). В конце жизни Ломоносов был избран почетным членом Стокгольмской и Болонской академий наук. - Ломоносов женился еще за границей, в 1740 г., в Марбурге, на Елизавете Цильх. Семейная жизнь Ломоносова была, по-видимому, довольно спокойной. Из детей после Ломоносова осталась лишь дочь Елена, вышедшая замуж за Константинова, сына брянского священника. Ее потомство, как и потомство сестры Ломоносова, в Архангельской губернии, существует доныне. Ломоносов похоронен в Александро-Невской лавре. Уже Пушкин подчеркнул необычайное разнообразие трудов Ломоносова. *Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник*. Трудность положения Ломоносова заключалась в том, что ему, как Петру Великому, разом приходилось делать десять дел, - и *читать лекции*, и *делать опыты новые* (по физике и химии), и *говорить публично речи и диссертации*, и *сочинять разные стихи и проекты (надписи) к торжественным изъявлениям радости (к иллюминациям и фейерверкам)*, и *составлять правила красноречия*, и *историю своего отечества* - и все это в добавок *на срок ставить*. Личные симпатии Ломоносова видимо склонялись к физике и химии; но его *ученый гений* одинаково *блистательно* сказывался и в таких его трактатах, как *Слово о происхождении света* (1756), *Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих* (1753), и в *Русской Грамматике* (1755) или в трактатах чисто публицистического характера. Для своих современников Ломоносов был прежде всего поэтом. Первые поэтические произведения Ломоносова были присланы им еще из-за границы, при *Отчетах* в Академию Наук: французский перевод в стихах *Оды Фенелона* (1738) и оригинальная *Ода на взятие Хотина* (1739). В сущности этим начиналась новая русская литература, с новыми размерами стиха, с новым языком, отчасти и с новым содержанием; но современникам первые оды Ломоносова не тотчас напечатанные, долго, по-видимому, не были известны, и среди самих академиков обратили внимание, кажется, лишь одного Тредьяковского . Ко второй оде было приложено Ломоносовым *Письмо о правилах российского стихотворства*, где автор выступает против Тредьяковского. Трядьяковский тотчас написал на *письмо* критический ответ, но последний не был послан по назначению академической конференцией, *чтобы на платеж за почту денег напрасно не терять*. Славу поэта Ломоносов приобретает лишь по возвращении своем из-за границы; оды его с этого времени быстро следуют одна за другой, одновременно с обязательными для него переводами на русском языке различных *приветствий*, писавшихся по-немецки академиком Штелином . В августе 1741 г. посвящает вторую оду, а в декабре того же года он переводит написанную Штелином немецкую оду к новой императрице, где говорится совершенно обратное тому, что сказано в двух предшествовавших одах. Со вступлением на престол Елизаветы Петровны поэтическая деятельность Ломоносова ставится в несравненно более счастливые условия: его похвалы делаются вполне искренними. В 1747 г., после утверждения императрицей Елизаветой нового устава для Академии Наук и Академии Художеств, Ломоносов пишет оду: *Радостные и благодарственные восклицания Муз Российских*, где, по выражению Мерзлякова , *дышит небесная страсть к наукам*; поэт прославляет императрицу за покровительство наукам и искусствам и вместе воспевает Петра Великого и науки, *божественные чистейшего ума плоды*; здесь же он обращается к новому поколению России, призывая его к просвещению, наукам. Одами приветствует Ломоносов и Екатерину II, сравнивая новую императрицу с Елизаветой и выражая надежду, что Екатерина II *златой наукам век восставит и от презрения избавит возлюбленный Российский род*. Он приветствует начинания Екатерины в пользу русского просвещения и воспитания. Кроме торжественных од, Ломоносов уже с 1741 г. поставляет стихотворные надписи на иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады. Он пишет по заказу даже трагедии (*Тамира и Селим*, 1750; *Демофонт*, 1752), проводя, при каждом случае, свою основную идею: необходимость для России образования, науки. В этом отношении с одами Ломоносова ближайшим образом связаны и так называемые его *Похвальные слова* Петру Великому и Елизавете Петровне. В сущности, это - те же оды, как и другие произведения Ломоносова, где рядом с обычной, обязательной лестью, *мглистым фимиамом*, прославляются *дела Петровы* или вообще доказывается важность образования. Везде мы видим стремление автора выразить так или иначе свои просветительные общественные идеалы, подчеркнуть те задачи, от исполнения которых зависит счастие России. Всюду проглядывает глубокая мысль, часто встречаются реальные указания на то, что действительно нужно было России (Пыпин ). В *рифмичестве* Ломоносова нередко сверкали искры истинной, неподдельной поэзии. Чаще всего это случалось тогда, когда Ломоносов *пел* о значении науки и просвещения, о величии явлений природы, о предметах религиозных. Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. Уже к 1743 г. относятся оды: *Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния* и *Утреннее размышление о Божием величестве*, полные религиозного чувства и вместе с тем свидетельствующие о научных интересах автора. *Вечернее размышление*, по словам самого Ломоносова, содержит его *давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может*. Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался *любезного отечества*. Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям, возвышало их над *бедным рифмичеством*. Вообще Ломоносов смотрел на свои стихотворения, главным образом, с чисто практической, общественной стороны, видел в нем лишь наиболее удобную форму для выражения своих прогрессивных стремлений. Как присяжный песнотворец, Ломоносов считал обязательными для себя и другие формы поэзии: писал эпиграммы, шутливые стихотворные пьесы, произведения сатирические и т. п. При общей бедности тогдашней русской жизни пьесы эти иногда вызывали целые бури, порождали резкую полемику. Такую бурю - которая могла быть небезопасной для автора - вызвало, например, до самого последнего времени остававшееся ненапечатанным стихотворение Ломоносова: *Гимн бороде* (1757) - сатира, направленная не только против раскольников, но и против всех, кто, прикрываясь знаменем церкви, *покровом святости*, на самом деле был врагом знания и прогресса. Стихотворение Ломоносова постановлено было *чрез палача под виселицею сжечь*, а самому автору было поставлено на вид, какие *жестокие кары грозят хулителям закона и веры*... Поэзия Ломоносова стояла всецело на почве пресловутого псевдоклассицизма. С последним Ломоносов познакомился в Германии как с теорией, господствовавшей тогда всюду в Европе. Эту теорию Ломоносов ввел и в нарождавшуюся русскую литературу, где она потом и господствовала во все продолжение XVIII века. Поэзия в то время и на Западе не имела самостоятельного права на существование: она признавалась лишь в качестве развлечения, *отдохновения от дел*, *летом вкусного лимонада*, или должна была нести чисто практическую службу, в буквальном смысле *учить* общество, давать ему мораль, практически нужные советы и указания. К этому присоединялись фактические отношения поэзии ко двору, в котором концентрировалась жизнь страны. С тем же общественным положением, с тем же характером, *литература* явилась и в России. Ломоносов усвоил себе общепринятую тогда манеру писания, надел на себя общепринятый поэтический костюм. В одах Ломоносова не могло не быть той высокопарности, надутости, даже лести, которые вообще были обязательны для тогдашних поэтов. Но в западном псевдоклассицизме была и другая, более важная сторона. Ложноклассические оды и при дворе, и в обществе нравились не только разлитым в них *лилейным фимиамом*, но и *прелестью стиха*. Подобно Малербу и Буало для французской литературы, Готшеду - для немецкой, Ломоносов в сфере русской поэзии является, главным образом, чисто формальным реформатором: преобразователем литературного языка и стиха, вводителем новых литературных форм. Он вполне сознает, что литература не может идти вперед без формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм. Сюда направлены и чисто ученые труды Ломоносова, относящиеся к области русского литературного языка и русского стихосложения. Важнейшими трудами этого рода Ломоносова были: *Российская Грамматика* (1755 - 1757), *Рассуждение о пользе книги церковных в российском языке* (1757) и *Письмо о правилах российского стихотворства*, или *Рассуждение о нашей версификации* (1739). Чтобы вполне оценить значение этих трудов в истории развития и выработки русского литературного языка, необходимо иметь в виду то общее положение, в каком находился наш литературный язык с XI века по конец XVII-го и особенно с эпохи реформ Петра. В древнерусской письменности с самого начала установилось крайне резкое различие между языком литературным, языком *книги* и живым говором народа, разговорной речью. Это различие удерживается до конца XVII века; в продолжение семи столетий собственно русский язык не имеет права гражданства в литературе, *литературным языком* служит язык церковно-славянский. Только изредка, по оплошности писца, живая речь народа ненароком попадает в книгу, как случайная, бессознательная примесь. Чем дальше, тем сильнее выступает условность грамматических форм, оборотов, крайняя искусственность правописания, стиля и выражений. С XV века в литературе быстро развивается характерное *плетение словес*; в XVI - XVII веках к нему присоединяется еще пресловутое московское *добрословие* - крайнее многословие, вычурное и напыщенное. С XVI века в литературном языке московской Руси с особой резкостью начинает обнаруживаться влияние языков западнорусского и польского; к полонизмам и прямо заимствованным западнорусским и польским словам примешивается масса латинизмов, которым особенно покровительствуют обе академии, Киевская и Московская; несколько позднее начинают во множестве проникать слова немецкие, голландские, шведские. С реформами Петра Великого в русском литературном языке наступает самая пестрая хаотическая смесь, бессвязная масса совершенно необработанных элементов. Это была эпоха полного хаотического брожения; новые элементы представляли богатые зачатки дальнейшего развития, но не было ничего сколько-нибудь стройного, органического. Лишь Ломоносов со свойственной ему гениальностью сумел разобраться в груде совершенно сырых, необработанных материалов; подметив главные, основные элементы, он выделил их из хаотической смеси и поставил в те довольно стройные взаимоотношения, которые под его рукой получает наш литературный язык. Его *Российская Грамматика* впервые проводит резкую грань между языками русским и церковно-славянским, между речью разговорной и *славенщизной*; языку церковно-славянскому, языку *церковных книг* впервые противопоставляется язык русский, *гражданский*, живой говор народа, или, как выражается Ломоносов, *простой российский язык*, *слова простонародные*, *обыкновенные российские*. Признавая близкую взаимную связь обоих языков, Ломоносов устанавливает полную самостоятельность каждого из них и впервые подвергает специальному строго научному изучению законы и формы языка собственно русского. В этом и заключается величайшее значение филологических трудов Ломоносова. К изучению русской грамматики Ломоносов впервые применил строгие научные приемы, впервые определенно и точно наметив отношения русского литературного языка к языку церковно-славянскому, с одной стороны, и к языку живой, устной речи, с другой. Этим он положил прочное начало тому преобразованию русского литературного языка, которое круто повернуло его на новую дорогу и обеспечило его дальнейшее развитие. Ломоносов вполне сознает значение так называемой фонетики, необходимость идти в изучении языка от живой речи. Приемы научного исследования, которым следует в своих филологических изучениях русского языка Ломоносов - приемы естествоиспытателя. Выводы свои он основывает на ближайшем, непосредственном обследовании самых фактов языка: он дает длинные списки слов и отдельных выражений русского языка, сравнивает, сопоставляет группы фактов между собой, и лишь на основании таких сличений делает выводы. Вообще в принципе лингвистические приемы Ломоносова те же, которых наука держится и в настоящее время. Изучая живой русский язык, Ломоносов все разнообразие русских наречий и говоров сводит к трем группам или наречиям, *диалектам*: 1) московское, 2) северное или поморское (родное для Ломоносова) и 3) украинское или малороссийское. Решительное предпочтение Ломоносов отдает московскому, *не токмо для важности столичного говора, но и для своей отменной красоты*. Начало, которое должно объединять различные русские говоры, Ломоносов видит в языке церковно-славянском. Язык церковных книг должен служить главнейшим средством очищения русского литературного языка от наплыва слов иностранных, иноземных терминов и выражений, чуждых русскому языку, этих *диких и странных слова нелепостей, входящих к нам из чужих языков*. Вопрос об иностранных словах справедливо кажется Ломоносову особенно важным в виду страшного наплыва в русский язык, за период петровских реформ, иностранных слов. Этим вызывается специальное исследование Ломоносова: *О пользе книг церковных в российском языке*. Оно, главным образом, посвящено вопросу о взаимных отношениях элементов церковно-славянского и русского в языке литературном, - известному учению о *штилях*. От степени влияния на русский литературный язык элемента церковно-славянского получается, по взгляду Ломоносова, тот или другой оттенок в языке, так называемой *слог* или *штиль*. Ломоносов намечает три таких оттенка или *штиля*: *высокий*, *средний* и *низкий*. Введение *штилей* отчасти было практически необходимо. Прямо перейти к живому языку было невозможно не только потому, что это было бы слишком резким нововведением, слишком большой *ересью*, но и потому, - и это главное, - что тогдашний живой русский язык еще не был настолько развит, чтобы стать достаточным орудием для выражения новых понятий. Исход из затруднения Ломоносов нашел в средней мере: в простом соединении славянского и русского элементов, в введении штилей, а также в прямых заимствованиях из иностранных языков. Видимое предпочтение Ломоносов отдал церковно-славянскому языку, как языку уже выработанному, приспособленному и к *высокому* стилю, между тем как в живом русском языке не находилось *средств для передачи отвлеченно научных понятий, какие были необходимы для новой литературы*. Языки русский и церковно-славянский Ломоносов поставил в слишком близкую связь, русский язык даже как бы подчинялся церковно-славянскому; этим была обусловлена реформа в языке, произведенная Карамзиным . - Наша новейшая орфография в наиболее существенных чертах создана Ломоносовым. - Развивая, совершенно самостоятельно, мысль Тредьяковского о тоническом стихосложении, Ломоносов внес в это дело поэтическое дарование, которого совершенно был лишен Тредьяковский. *Русская Грамматика* Ломоносова, его *Рассуждение о пользе книг церковных*, *Письмо о правилах российского стихотворства*, вместе с практическим осуществлением этих правил в собственном *стихотворстве* Ломоносова, раз навсегда решили важнейший для нашей литературы вопрос, вопрос, можно сказать, самого ее существования - о средствах к широкому и свободному развитию, тот вопрос, который в итальянской литературе был решен еще в XIV веке, во французской в XV - XVI веках, в английской и немецкой в XVI веке. При всей важности научных трудов Ломоносова в области русского языка, в общей академической деятельности они были для него в известной степени побочными: его главной специальностью было естествознание, и гений Ломоносова здесь проявлялся с еще большей силой и блеском. Со всею очевидностью это обнаружилось лишь в самое последнее время, благодаря многочисленным детальным исследованиям целого ряда специалистов. Сюда относятся, прежде всего, академические издания: *Ломоносовский Сборник. Материалы для истории развития химии в России* (СПб., 1801); *Труды Ломоносова в области естественноисторических наук* (СПб., 1911; здесь собраны труды Б.Н. Меньшуткина , Н.А. Иоссы, Ю.М. Шокальского , В.И. Вернадского ); более поздний академический *Ломоносовский Сборник* (СПб., 1911); где помещены исследования академика Вальдена , профессора Курилова , Б.Н. Меньшуткина, В.И. Вернадского; речи, прочитанные специалистами-естествоиспытателями в торжественном заседании Академии Наук 8 ноября 1911 г. *Наиболее удачно, - говорит профессор Меньшуткин, - разработаны Ломоносовым два основных вопроса физики: о сущности тепла и о газообразном состоянии тел. Согласно его механической теории теплоты, последняя есть внутреннее невидимое движение тел, именно движение составляющих их частичек; при помощи ее Ломоносов удовлетворительно объяснил все явления, связанные с теплотой, и совершенно отвергал существование тепловой материи или теплотвора, который признавался всеми учеными до 60-х годов XIX века. Лишь через 110 - 120 лет после Ломоносова начинает распространяться ныне общепринятое воззрение на теплоту как на движение частиц тепла. Ломоносов интересовался не только грозами, но и метеорологией в ее целом, вполне сознавал всю важность предсказания погоды и стремился устроить метеорологические станции, пытался при помощи самопишущих инструментов исследовать верхние слои атмосферы: эти мысли были осуществлены только в самом конце XIX столетия. В последние годы жизни он отдается исследованию силы тяжести при помощи маятников; пишет большое руководство ученого мореплавания с многочисленными новыми приборами; составляет диссертацию о ледяных горах, где проходит к совершенно верному выводу, что эти горы могут образоваться только у берегов морей из пресной воды; снаряжает морскую экспедицию для изучения северных морей. Наконец, он делает замечательное открытие даже в астрономии: при прохождении планеты Венеры через солнечный диск в 1761 г. Ломоносов увидел то, чего не заметили десятки астрономов, наблюдавших это явление, а именно, что планета Венера окружена большой атмосферой. И во всех этих работах мы видим, как и в более ранних, богатство новых идей и взгляды, зачастую приближающиеся к теперешним*. Говоря об общих взглядах Ломоносова на изучения в области химии, академик Вальден замечает: *Если мы сравним гигантскую программу физико-химических опытов Ломоносова с современным состоянием физической химии, например, по классическим учебникам Оствальда, то нас прямо поразит общность научного материала задуманной Ломоносовым и созданной в продолжение 150 лет физической химии... Даже новейшая область физикохимии, химия коллоидов, Ломоносова не забывается; им уже предчувствуется связь химии с электричеством... Его взгляды настолько современны, и изложение их настолько свежо, что при чтении их мы забываем, что полтораста лет разделяют нас, современных физико-химиков, от того, кто может быть назван *отцом физической химии*... Особенно нас, химиков, привлекают его взгляды на происхождение янтаря, его гипотезы образования каменного угля, смолы, асфальта и нефти... Мне кажется, Ломоносов еще до времен Лавуазье мог бы легко создать свою эпоху химии. Будь он верный и терпеливый исполнитель всех намеченных им теоретических и экспериментальных планов, он совершил бы перерождение химии не в химию конца XVIII века: его новая химия явилась бы соперницею физической химии конца XIX века*. *Если бы Ломоносов, - пишет профессор Курилов, - не наметил законов постоянства веса, не обосновал первого принципа термодинамики, не прорецензировал основных положений атомической теории, то он, только на основании своих *Элементов математической химии*, должен был бы быть признан провозвестником и родоначальником современной физической химии*. Приведя программу для химических исследований, изложенную Ломоносовым в *Слове о пользе химии*, профессор Курилов замечает: *Эти золотые слова, сказанные 160 лет тому назад, сохраняют свою силу свежесть и для данного момента: они должны служить руководством при составлении учебных планов факультетского преподавания химии; их следует иметь пред собой каждому, кто готовит себя к работам по химической специальности*. Говоря о работах Ломоносова по геологии и минералогии, академии Вернадский замечает: *Среди всех работ Ломоносова в этой области знаний резко выделяется его работа о слоях земных. Она является во всей литературе XVIII века - русской и иностранной - первым блестящим очерком геологической науки. Для нас она интересна не только потому, что связана с научной работой, самостоятельно шедшей во главе человеческой мысли, сделанной в нашей среде, но и потому, что она в значительной мере основана на изучении природы нашей страны; при этом она сделана раньше той огромной работы описания России, которая совершена была натуралистами, связанными с Академией Наук, в течение царствования императрицы Екатерины II...*. Идеи и начинания Ломоносова, как естествоиспытателя, при его жизни были поняты и оценены лишь очень немногими отдельными специалистами, как Эйлер. Насколько исключительно было положение Ломоносова как гениального мыслителя и провозвестника великих идей, настолько печальна была судьба, постигшая плоды его ученого творчества. *Современники Ломоносова, - говорит профессор И.А. Каблуков (*Ломоносовский сборник*), - за исключением немногих отдельных личностей, не понимали и не ценили трудов его по физике и химии. Граф М.Л. Воронцов, например, смотрел на электрическую машину как на *дерзкое испытание тайн природы*; В.А. Нащокин с иронией указывал, что Рихман машиной старался спасти людей от грома и молнии - и сам же был убит. Не понимали и не ценили трудов Ломоносова даже люди, которые стояли близко к науке и просвещению, его ближайшие товарищи по академии, даже его непосредственные заместители по академической кафедре. Заговорили о Ломоносове лишь через 90 лет после его смерти и заговорили впервые в Московском университете, когда пришлось вспомнить, что Ломоносов был его основателем... На труды Ломоносова обратили надлежащее внимание лишь в 1900 г., когда исполнилось 150 лет со дня основания первой русской химической лаборатории, которая создана была опять-таки Ломоносовым* (*Ломоносовский Сборник*). Физико-химические труды Ломоносова появились в коллекции Оствальда: *Klassiker der exakten Wissenschaften* (№ 178). Из историков химии особенно высоко оценили Ломоносова G.W. Kahlbaum, P. Diergart и M. Speter. Профессор Меньшуткин дает следующую *историческую справку*: *В 1865 г., когда исполнилось столетие со дня кончины Ломоносова, в торжественных заседаниях академии и университетов производилась оценка его трудов учеными того времени. В их речах мы находим мало указаний на то, что сегодня мы выставляем, как наиболее важное в трудах Ломоносова, как-то: механические теория тепла и газов, физическую химию. Эти мысли не казались в 1865 г. особенно выдающимися; хотя и прошло сто лет после смерти Ломоносова, совершенно аналогичные физические теории уже были незадолго до того предложены известными учеными XIX века, но они в то время не получили еще распространения, и понадобилось еще несколько лет, прежде чем они вошли в научный обиход. Расцвет физической химии принадлежит только концу прошлого столетия. Эти факты показывают, насколько гений Ломоносова опередил свой век*. Все научные труды Ломоносова при всей высоте своего теоретического содержания, имели и ближайшее, чисто практическое приложение. Свою *науку* Ломоносов старался обратить прежде всего и больше всего на служение живым потребностям и нуждам *российского света* и *российского народа*. Ломоносов доказывал, например, *что у нас нет природных россиян ни аптекарей, да и лекарей мало, также механиков искусных, горных людей, адвокатов и других ученых, ниже самих профессоров в самой Академии и в других местах*; необходимо *набирать студентов из семинаристов*, *отправлять природных российских студентов в чужие края для окончания обучения*, допускать к образованию все без различия сословия, заботиться об умножении переводных книг. *Во всех европейских государствах, - пишет он, - позволено в академиях обучаться... всякого звания людям, не выключая посадских и крестьянских детей, хотя там уже и великое множество ученых людей. А у нас в России при самом наук начинании, уже сей источник регламентом по 24-му пункту заперт, где положенных в подушный оклад в университет принимать запрещается. Будто бы сорок алтын столь великая и казне тяжелая была сумма, которой жаль потерять на приобретение ученого природного россиянина*. В какой степени Ломоносов стоял вообще со своею *наукою* на почве действительности, в какой степени знаменитый писатель, вышедший из народа, *искренно любил свой народ и желал ему счастия, понимая в чем оно состоит* - это показывают многочисленные его статьи по вопросам чисто общественного характера, целый ряд проектов, сохранившихся лишь отчасти, больше в отрывках, в черновых бумагах, иногда и совсем не уцелевших и известных только по случайным упоминаниям. Таковы: *Рассуждение о размножении и сохранении российского народа*, *О истреблении праздности*, *О исправлении нравов и о большем народа просвещении*, *О исправлении земледелия*, *О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств*, *О лучших пользах купечества*, *О лучшей государственной экономии*, *О сохранении военного искусства во время долговременного мира*. Сохранившийся трактат *О размножении и сохранении российского народа* обнаруживает всю широту понимания Ломоносовым общественных вопросов. Он доказывает, что для увеличения количества рождающихся (*для обильнейшего плодородия родящих*) необходимо: 1) устранить браки между лицами несоответствующих лет; 2) отменить *насильное* супружество, брак по принуждению; 3) отменить закон, запрещающий жениться более трех раз; 4) отменить пострижение молодых овдовевших священников и дьяконов в монахи, а мирянам запретить принятие монашества до 45 - 50 лет. Для сохранения рожденных необходимо: 5) учредить *богадельные домы* для приема внебрачных детей, 6) бороться с болезнями новорожденных; 7) устранить вредный обычай крестить младенцев в холодной воде; 8) бороться с невоздержностью русского народа и всеми мерами содействовать более разумному образу жизни, не отзывающемуся слишком вредно на человеческом здоровье; 9) бороться с болезнями путем организации надлежащей медицинской помощи; 10) бороться, по возможности, с причинами смерти от моровой язвы, пожара, потопления, замерзания и т. д. (И.К. Сухоплюев *Взгляды Ломоносова на политику народонаселения*, в *Ломоносовским Сборнике*), Ломоносов доказывает, что великий пост у нас приходится *в самое нездоровое время года, что здесь не принята в соображение жестокая природа севера*. Он говорит о совершенном отсутствии по русским деревням врачей, *от чего смертность особенно увеличивается*, о *частых и великих пожарах*, о *драках в народе, разбоях, пьянстве*, о притеснениях раскольников, о рекрутчине, от которой русские люди бегут за границу. Трактат показывает, как справедливо замечено, *как хорошо знал Ломоносов русскую жизнь, в каких ясных образах подымалась она перед нами*. В сочинениях гениального крестьянина русская литература сразу поднялась на высоту широкого, сознательного служения русскому обществу и русскому народу. Литература. *Собрание сочинений* Ломоносова вышло уже при его жизни (СПб., 1751, 1767 - 1759). В 1778 годах выходит *Собрание разных сочинений в стихах и прозе*, под редакцией епископа Дамаскина Семенова-Руднева , оставшееся лучшим до предпринятого под редакцией академика Сухомлинова академического издания. Дальнейшие издания представляли в тексте все больше и больше искажений или буквально перепечатывались с издания Дамаскина. Гораздо ниже издания Дамаскина стояло, например, предпринятое в 1784 - 1787 годах Российской Академией *Полное собрание сочинений М.В. Ломоносова с прибавлением многих его нигде еще не напечатанных творений*; с новыми искажениями переизданное в 1803 - 1804 годах, повторением издания Дамаскина; отчасти было даже полнее - был напечатан настолько небрежно, что на редактора Козодавлева была написана эпиграмма: *О. К. (Он-Како) друг Крамзы (т. е. Державина-Мурзы), но только друг нахальный, Кем изуродован, как бабкой повивальной, Малерб российских стран, пресладостный певец...*. Сам Козодавлев, впрочем, этой эпиграммы не заслуживает; им была напечатана лишь первая часть издания; а помещение в нем писем Ломоносова было прямой заслугой Козодавлева. Значительные достоинства имело издание, вышедшее в 1787 г. в Москве, в типографии Новикова ; здесь помещено довольно много вариантов. Академическое издание 1804 г., с новыми искажениями, служит основой смирдинского издания (СПб., 1847), едва ли не худшего из всех. Несколько более исправным было издание Перелесского *Избранные сочинения Ломоносова* (М., 1846). Вполне достойного издания произведения *творца новой русской литературы* дождались лишь в самое последнее время, и еще не вполне: предпринятое Академией Наук издание сочинений Ломоносова под редакцией академика Сухомлинова остается до сих пор незаконченным (вышло 5 томов, СПб., 1891 - 1902). Первые восторженные отзывы о литературной деятельности Ломоносова, вместе с некоторыми о нем биографическими сведениями, принадлежат графу А.П. Шувалову : *Ode sur la mort de Monsieur Lomonosof* (1765, напечатанную Куником в *Сборнике материалов для Истории Академии Наук*, т. I, СПб., 1865), Дмитревскому (*Nachricht* и пр., 1768), Новикову (*Словарь*, 1772), Штелину (*Воспоминания*). Статья из *Словаря* Новикова была перепечатана при издании Дамаскина. *Воспоминания* Штелина послужили, по-видимому, материалом для биографического очерка Ломоносова, напечатанного при издании его сочинений 1784 - 1787 годов и составленного, как не раз предполагают, В. Веревкиным. В подлинном виде *Воспоминания* Штелина не сохранились; все, что дошло до нас, издано у Куника (*Сборник материалов* и пр., т. II, СПб., 1865, стр. 383 - 405; здесь же некоторые пояснительные к ним примечания; ср. Пекарского *История Академии Наук*, I, СПб., 1873, стр. 560 - 561). *Жизнеописание Ломоносова* перепечатывалось и после и долго служило единственным источником, откуда почерпались сведения о Ломоносове... До 30-х годов XIX столетия Ломоносова ценили исключительно как поэта; об ученых трудах его почти не упоминали, да их и не знали. Более широкое критическое отношение к деятельности Ломоносова начинается с Пушкина и Белинского; собственно научные изучения - с книги Буслаева : *О преподавании отечественного языка* (М., 1844) и замечательного для своего времени труда Константина Аксакова : *Ломоносов в истории русского языка и русской литературы* (М., 1846; в *Собрании сочинений*, II, М., 1875). Тихонравовым впервые были напечатаны некоторые сочинения Ломоносова; *Суд российских письмен*, записка *Об обязанностях духовенства* (*Летопись русской литературы*, 1859, кн. 2), *Рассуждение о размножении и сохранении российского народа* (*Беседы в Обществе Любителей Российской Словесности*, III, 1871; ср. *Рус. Старина*, 1873, т. VIII, стр. 465 - 580), где то же сочинение напечатано по другому списку, доставленному Пекарским). История напечатания последнего трактата показывает, с каким трудом появлялись у нас иногда даже произведения наших классиков (см. Сухомлинова *Исследования и статьи*, I. СПб., 1889, стр. 459 - 460, 524 - 526). Любопытные сведения о заграничных студенческих годах жизни Ломоносова даны в статье Сухомлинова: *Ломоносов, студент Марбургского университета* (*Русский Вестник*, 1861, кн. 1). Наиболее ранняя оценка Ломоносова, как историка, сделана была Соловьевым (*Русские историки XVIII в.* - *Архив историко-юридических сведений* Калачова, т. I, кн. 1. М.). С 1865 г., в связи с юбилейными чествованиями, изучение Ломоносова становится на более твердую почву. К этому времени относятся труды: Билярского *Материалы для биографии Ломоносова* (СПб., 1865); Пекарского *Дополнительные известия биографии Ломоносова* (приложение к VIII т. *Записок Академии Наук*, 1866, № 7); Куника *Сборник материалов для истории Императорской Академии Наук* (СПб., 1865); В. Ламанского *Ломоносов и Петербургская Академия Наук* (*Материалы к столетней памяти его. 1765 - 1865 годы*, М., 1865). Эти четыре книги, заключающие в себе массу документальных материалов первостепенной важности, представляют и до сих пор едва ли не наиболее ценные материалы для изучения обстоятельств жизни Ломоносова. Труд Билярского не отличается научным беспристрастием; помещенные здесь материалы не только страдают крайней односторонностью подбора, но из них иногда прямо вырезаны те места, которые дают делу другое освещение. К тому же 1865 г. относится целый ряд различных более мелких статей, исследований, речей; из них наиболее ценны: Н.Н. Булича труды (*К столетней памяти Ломоносова* Казань, 1865), Грота (*Очерк академической деятельности Ломоносова*, СПб., 1865), Н.А. Любимова (*Ломоносов и Петербургская Академия Наук*, *Русский Вестник*, 1865, кн. 3), Н. Лавровского (*О Ломоносове по новым материалам*, Харьков, 1865), сборник статей и речей, явившихся в Москве: *Празднование столетней годовщины Ломоносова в Императорском Московском университете* (М., 1865, статьи Соловьева, Буслаева, Тихонравова, Бодянского , Шуровского, Лясковского и др.), подобные же сборники статей и речей, явившиеся в Харькове и Казани. С юбилейным чествованием Ломоносова в 1865 г. в значительной доле связаны появившийся вскоре более обширный труд Будиловича : *Ломоносов как натуралист и филолог* (СПб., 1869), и дальнейший библиографический труд того же автора: *Ломоносов как писатель* (*Сборник II Отделения Академии Наук*, т. VIII, СПб., 1872). С юбилейными чествованиями связано и напечатанное в том же *Сборнике Академии Наук*, очень ценное до сих пор библиографическое издание Пономарева : *Материалы для библиографии о Ломоносове*. Капитальным приобретением, сохраняющим это значение всецело и до сих пор, является вышедший в 1873 г. II т. *Истории Императорской Академии Наук* Пекарского, большая часть которого занята обширной биографией Ломоносова. Из более поздних трудов о Ломоносове выдаются исследования и статьи: Г.А. Воскресенского (*Ломоносов и Московская славяно-греко-латинская академия*, М., 1890), Пыпина (*Ломоносов и его современники*, - *Вестник Европы*, 1895, март), Е.В. Петухова (*Эпиграмматические, сатирические и шуточные стихотворения Ломоносова* (*Сборник учено-литературного Общества при Юрьевском Университете*, I, 1898), П.Н. Милюкова (*Главные течения русской исторической мысли*, I, М., 1897, характеристика Ломоносова, как историка), Е.Ф. Будде (*Несколько заметок из истории русского языка*, *Журнал Министерства Народного Просвещения*, 1898, март, и *Очерк истории современного литературного русского языка*, в *Энциклопедическом Словаре Филол.*, выпуск 12, СПб., 1908), Истомина (*Главнейшие особенности языка и слога Ломоносова*, *Русский Филологический Вестник* 1896), А.П. Колдубовского (*Об источниках Ломоносовского учения о трех стилях*, в сборнике статей в честь профессора М.С. Дринова , Харьков, 1905). Капитальным вкладом в научную литературу о Ломоносове является упомянутое выше академическое издание *Сочинений Ломоносова* под редакцией академика М.И. Сухомлинова; текст сочинений тщательнейшим образом проверен по рукописям и первопечатным изданиям, в обширных примечаниях приведены варианты, переводы и подражания Ломоносова сличены с подлинниками. Новое оживление в изучениях жизни и деятельности Ломоносова вызывает празднование в 1911 г. 200-летия со дня его рождения. В *Ломоносовским Сборнике* Академии Наук, кроме указанных выше, помещены еще статьи В.И. Резанова, В.Н. Перетца , С.А. Белокурова, А. Грандилевского, И.М. Сибирцева. См., далее, А.И. Соболеского *Ломоносов в истории русского языка* (СПб., 1911), Е.Ф. Карского *Значение Ломоносова в развитии русского литературного языка* (Варшава, 1912), В.В. Сиповского *Литературная деятельность Ломоносова* (СПб., 1911), С.Г. Вилинского *Идеалы М.В. Ломоносова* (Одесса, 1912), И.И. Замотина *Две стихии в литературной и общественной деятельности Ломоносова* (Варшава, 1911), И.А. Тихомирова *О трудах Ломоносова по русской истории* (*Журнал Министерства Народного Просвещения*, 1912, кн. 9). Обширные библиографические материалы помещены в книге профессора Венгерова : *Русская поэзия XVIII века* (выпуск VI, СПб., 1897, стр. 273 - 313). А.С. Архангельский. См. также статьи: Ададуров Василий Евдокимович (Адодуров) ; Амвросий (в миру Авраам Серебренников или Серебряков) ; Анна Иоанновна ; Бакмейстер Логин Иванович (Людвиг) ; Батюшков Константин Николаевич ; Башмаков Иван Иванович ; Билярский Петр Спиридонович ; Богданович Ипполит Федорович ; Борзаковские (В.С., П.К.) ; Введенский Арсений Иванович ; Венелин Юрий Иванович ; Витберг Федор Александрович ; Воронцовы (древний русский дворянский род) ; Вышеслава Вячеславовна ; Грот Яков Карлович ; Дамаскин (Димитрий Семенов Руднев) ; Дашкова Екатерина Романовна ; Державин Гавриил Романович ; Дильтей Филипп-Генрих (Dilthey) ; Дмитриев Иван Иванович (баснописец) ; Елизавета Петровна ; Иннокентий Гизель ; Капнист Василий Васильевич ; Карамзин Николай Михайлович ; Карины (писатели) ; Клушин Александр Иванович ; Колпашников Алексей ; Костров Ермил Иванович ; Куник Арист Аристович ; Ламанский Владимир Иванович ; Ламбин Петр Петрович ; Майков Василий Иванович ; Майков Леонид Николаевич ; Мартос Иван Петрович ; Мелетий Смотрицкий ; Меншуткин Борис Николаевич ; Мерзляков Алексей Федорович ; Миллер Герард-Фридрих (Федор Иванович) ; Нартов Андрей Константинович ; Орловы (графский род) ; Павский Герасим Петрович ; Пекарский Петр Петрович ; Перевлесский Петр Миронович ; Петр I Алексеевич Великий ; Петров Василий Петрович (стихотворец) ; Погодин Михаил Петрович ; Полевой Николай Алексеевич ; Полетика Григорий Андреевич ; Попов Никита Иванович ; Попов Николай Иванович (писатель) ; Попов Николай Иванович (писатель, историк и философ ) ; Поповский Николай Никитич ; Протасов Алексей Протасьевич ; Пушкин Александр Сергеевич ; Радищев Александр Николаевич ; Разумовский Кирилл Григорьевич ; Рихман Георг-Вильгельм ; Россия, разд. Ваяние ; Россия, разд. География ; Россия, разд. Геология ; Россия, разд. История русской литературы ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Источники русской истории и русская историография ; Россия, разд. Математика ; Россия, разд. Метеорология ; Россия, разд. Минералогия и кристаллография ; Россия, разд. Наука гражданского и римского права ; Россия, разд. Русский язык и сравнительное языкознание ; Россия, разд. Технологическая наука ; Россия, разд. Физика ; Россия, разд. Химия ; Самуил (в миру Симеон Миславский) ; Севергин Василий Михайлович ; Сильчевский Дмитрий Петрович ; Слепушкин Федор Никофорович ; Смирдин Александр Филиппович ; Степанов Николай Александрович ; Стоюнин Владимир Яковлевич ; Сумароков Александр Петрович ; Суханов Михаил ; Сухомлинов Михаил Иванович ; Тредьяковский Василий Кириллович ; Федорович Георг-Фридрих ; Филопов Андрей Григорьевич ; Чукмасов Иван Акимович ; Чулков Михаил Дмитриевич ; Шубин Федот Иванович ; Шувалов Андрей Петрович ; Шувалов Иван Иванович ; Шумахер Иван Данилович (Иоанн-Даниил) ; Эмин Федор Александрович ; Яковлев Алексей Семенович ; Ясинский Антон Никитич .... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов, Михаил Васильевич - один из величайших русских поэтов и ученых (1711 - 1765). Это хорошо сознавали уже лучшие его современники. "Он наших стран Малгерб, он - Пиндару подобен!" - писали о его стихах даже его враги; "все научные мемуары Ломоносова - не только хороши, но даже превосходны", - говорит о его научных работах знаменитый Эйлер. Им, как и Державиным , зачитывались чуть не вплоть до самого Пушкина . "Уважаю в Ломоносове великого человека, но, конечно, не великого поэта", писал Пушкин; "между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. он создал первый университет; он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом". Выдвигая великие заслуги Ломоносов в истории русской науки и русского просвещения, деятельность Ломоносова, как "российского Пиндара", Пушкин считает ни за что. "Оды его... утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности - вот следы, оставленные Ломоносовым". Крайность этого отзыва в другом месте умеряется самим Пушкиным: он говорит о народности языка Ломоносова, о высокой поэтичности его духовных од, которые "останутся вечными памятниками русской словесности". Белинский окончательно восстановил поколебленную славу Ломоносова как поэта. Называя взгляд Пушкина на Ломоносова "удивительно верным, но односторонним", Белинский указывает на великое значение поэзии Ломоносова в общем историческом ходе нашего литературного развития. "Во времена Ломоносова, - говорит Белинский, - нам не нужно было народной поэзии; тогда великий вопрос - быть или не быть - заключался для нас не в народности, а в европеизме... Ломоносов был Петром Великим нашей литературы... Не приписывая не принадлежащего ему титла поэта, нельзя не видеть, что он был превосходный стихотворец, версификатор... Этого мало: в некоторых стихах Ломоносова, несмотря на их декламаторский и напыщенный тон, промелькивает иногда поэтическое чувство - отблеск его поэтической души...Метрика, усвоенная Ломоносовым нашей поэзии, есть большая заслуга с его стороны: она сродна духу русского языка и сама в себе носила свою силу... Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси". Действительно, в деле общего духовного - а вместе и литературного - возрождения России Ломоносов был непосредственным продолжателем Петра Великого . Своими разнообразными учеными трудами, как и своими поэтическими произведениями, Ломоносов дал реформам Петра живое, фактическое приложение в области литературы и науки. Сын беломорского крестьянина-рыбака, 20-летним "болваном" кое-как попавший в учебное заведение, Ломоносов в дальнейшей своей деятельности в одно и то же время выступает физиком, химиком, геологом, поэтом, оратором, филологом, историком, даже публицистом. Для осуществления идей Петра в Ломоносове нашлись гигантские силы. О первых годах жизни Ломоносова имеются крайне скудные сведения. Он родился 8 ноября 1711 г., в селе Денисовке, Архангельской губернии, Холмогорского уезда, в крестьянской, довольно зажиточной семье. Его отец занимался рыбным промыслом и нередко совершал большие морские поездки. Мать Ломоносова, умершая очень рано, была дочерью дьякона. Отец, по отзыву сына, был по натуре человек добрый, но "в крайнем невежестве воспитанный". Из двух мачех Ломоносова вторая была "злая и завистливая". Лучшими моментами в детстве Ломоносова были, по-видимому, его поездки с отцом в море, оставившие в его душе неизгладимый след. Нередкие опасности плавания закаляли физические силы юноши и обогащали его ум разнообразными наблюдениями. Влияние природы русского севера легко усмотреть не только в языке Ломоносова, но и в его научных интересах: "вопросы северного сияния, холода и тепла, морских путешествий, морского льда, отражения морской жизни на суше - все это уходит далеко вглубь, в первые впечатления молодого помора"... (Вернадский "Ломоносовский Сборник", II, 144). Его окружали предания о великих делах Петра Великого, которых и доселе не мало сохранилось на севере. Еще от матери Ломоносов научился читать и получил охоту к чтению; позднее она, по-видимому, была поддержана в нем поморами-старообрядцами. Рано, по-видимому, зародилось в Ломоносове сознание необходимости "науки", знания. "Вратами учености" для него делаются откуда-то добытые им книги: "Грамматика" Смотрицкого , "Арифметика" Магницкого , "Стихотворная Псалтырь" Симеона Полоцкого . В Москву Ломоносов ушел с ведома отца; один из местных крестьян поручился даже во взносе за него податей; но, по-видимому, отец отпустил его лишь на короткое время, почему он потом и числился "в бегах". В "Спасские школы", то есть в Московскую славяно-греко-латинскую академию, Ломоносов вступил в 1731 г. и пробыл там около 5 лет. Из дошедшего до нас письма Ломоносова к И.И. Шувалову видно, какие физические лишения, какую душевную борьбу пришлось выдержать Ломоносову за время пребывания его в академии. В научном отношении оно принесло ему немалую пользу: он не только приобрел вкус вообще к научным занятиям, но изучил латинский язык, ознакомился и вообще с тогдашней "наукой", хотя и в обычной для того времени схоластической форме разных "пиитик", "риторик" и "философий". Другим счастливым фактом ранней жизни Ломоносова был вызов со стороны Академии Наук 12 способных учеников "Спасских школ". В 1736 г. трое из них, в том числе Ломоносов, были отправлены Академией Наук в Германию, для обучения математике, физике, философии, химии и металлургии. За границей Ломоносов пробыл пять лет: около 3 лет в Марбурге, под руководством знаменитого Вольфа, и около года в Фрейберге, у Геннеля; с год провел он в переездах, был, между прочим, в Голландии. Из Германии Ломоносов вынес не только обширные познания в области математики, физики, химии, горном деле, но в значительной степени и общую формулировку всего своего мировоззрения. На лекциях Вольфа Ломоносов мог выработать свои взгляды в области тогдашнего так называемого естественного права, в вопросах, касающихся государства. В июне 1741 г. Ломоносов вернулся в Россию и вскоре назначен был в академию адъюнктом химии. В 1745 г. он хлопочет о разрешении читать публичные лекции на русском языке; в 1746 г. - о наборе студентов из семинарий, об умножении переводных книг, о практическом приложении естественных наук. В то же время Ломоносов усиленно ведет свои занятия в области физики и химии, печатает на латинском языке длинный ряд научных трактатов. В 1748 г. при Академии возникают Исторический Департамент и Историческое Собрание, в заседаниях которого Ломоносов вскоре начинает вести борьбу с Миллером , обвиняя его в умышленном принижении в научных исследованиях русского народа. Он представляет ряд записок и проектов с целю "приведения Академии Наук в доброе состояние", усиленно проводя мысль о "недоброхотстве ученых иноземцев к русскому юношеству", к его обучению. В 1749 г., в торжественном собрании Академии Наук, Ломоносов произносит "Слово похвальное императрице Елизавете Петровне", имевшее большой успех; с этого времени Ломоносов начинает пользоваться большим вниманием при Дворе. Он сближается с любимцем Елизаветы И.И. Шуваловым, что создает ему массу завистников, во главе которых стоит Шумахер . При близких отношениях к Шувалову козни Шумахера делаются для Ломоносова не страшными; он приобретает и в Академии большое влияние. Под влиянием Ломоносова совершается в 1755 г. открытие Московского университета, для которого он составляет первоначальный проект, основываясь на "учреждениях, узаконениях, обрядах и обыкновениях" иностранных университетов. Еще раньше, в 1753 г., Ломоносову, при помощи Шувалова, удается устроить фабрику мозаики. В том же году Ломоносов хлопочет об устройстве опытов над электричеством, о пенсии семье несчастного профессора Рихмана , которого "убило громом"; особенно озабочен Ломоносов тем, "чтобы сей случай (смерть Рихмана во время физических опытов) не был протолкован противу приращения наук". В 1756 г. Ломоносов отстаивает против Миллера права низшего русского сословия на образование в гимназии и университете. В 1759 г. он занят устройством гимназии и составлением устава для нее и университета при Академии, при чем опять всеми силами отстаивает права низших сословий на образование, возражая на раздававшиеся вокруг него голоса: "куда с учеными людьми?". Ученые люди, - доказывает Ломоносов, - нужны "для Сибири, для горных дел, фабрик, сохранения народа, архитектуры, правосудия, исправления нравов, купечества, единства чистые веры, земледельства и предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом". В то же время идут занятия Ломоносова по Географическому Департаменту; под влиянием сочинения его: "О северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном" в 1764 г. снаряжается экспедиция в Сибирь... Среди этих неустанных трудов Ломоносов умирает, 4 апреля 1765 г. Незадолго до смерти Ломоносова посетила императрица Екатерина , "чем подать благоволила новое Высочайшее уверение о истинном люблении и попечении своем о науках и художествах в отечестве" ("Санкт-Петербургские Ведомости", 1764). В конце жизни Ломоносов был избран почетным членом Стокгольмской и Болонской академий наук. - Ломоносов женился еще за границей, в 1740 г., в Марбурге, на Елизавете Цильх. Семейная жизнь Ломоносова была, по-видимому, довольно спокойной. Из детей после Ломоносова осталась лишь дочь Елена, вышедшая замуж за Константинова, сына брянского священника. Ее потомство, как и потомство сестры Ломоносова, в Архангельской губернии, существует доныне. Ломоносов похоронен в Александро-Невской лавре. Уже Пушкин подчеркнул необычайное разнообразие трудов Ломоносова. "Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник". Трудность положения Ломоносова заключалась в том, что ему, как Петру Великому, разом приходилось делать десять дел, - и "читать лекции", и "делать опыты новые" (по физике и химии), и "говорить публично речи и диссертации", и "сочинять разные стихи и проекты (надписи) к торжественным изъявлениям радости (к иллюминациям и фейерверкам)", и "составлять правила красноречия", и "историю своего отечества" - и все это в добавок "на срок ставить". Личные симпатии Ломоносова видимо склонялись к физике и химии; но его "ученый гений" одинаково "блистательно" сказывался и в таких его трактатах, как "Слово о происхождении света" (1756), "Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих" (1753), и в "Русской Грамматике" (1755) или в трактатах чисто публицистического характера. Для своих современников Ломоносов был прежде всего поэтом. Первые поэтические произведения Ломоносова были присланы им еще из-за границы, при "Отчетах" в Академию Наук: французский перевод в стихах "Оды Фенелона" (1738) и оригинальная "Ода на взятие Хотина" (1739). В сущности этим начиналась новая русская литература, с новыми размерами стиха, с новым языком, отчасти и с новым содержанием; но современникам первые оды Ломоносова не тотчас напечатанные, долго, по-видимому, не были известны, и среди самих академиков обратили внимание, кажется, лишь одного Тредьяковского . Ко второй оде было приложено Ломоносовым "Письмо о правилах российского стихотворства", где автор выступает против Тредьяковского. Трядьяковский тотчас написал на "письмо" критический ответ, но последний не был послан по назначению академической конференцией, "чтобы на платеж за почту денег напрасно не терять". Славу поэта Ломоносов приобретает лишь по возвращении своем из-за границы; оды его с этого времени быстро следуют одна за другой, одновременно с обязательными для него переводами на русском языке различных "приветствий", писавшихся по-немецки академиком Штелином . В августе 1741 г. посвящает вторую оду, а в декабре того же года он переводит написанную Штелином немецкую оду к новой императрице, где говорится совершенно обратное тому, что сказано в двух предшествовавших одах. Со вступлением на престол Елизаветы Петровны поэтическая деятельность Ломоносова ставится в несравненно более счастливые условия: его похвалы делаются вполне искренними. В 1747 г., после утверждения императрицей Елизаветой нового устава для Академии Наук и Академии Художеств, Ломоносов пишет оду: "Радостные и благодарственные восклицания Муз Российских", где, по выражению Мерзлякова , "дышит небесная страсть к наукам"; поэт прославляет императрицу за покровительство наукам и искусствам и вместе воспевает Петра Великого и науки, "божественные чистейшего ума плоды"; здесь же он обращается к новому поколению России, призывая его к просвещению, наукам. Одами приветствует Ломоносов и Екатерину II, сравнивая новую императрицу с Елизаветой и выражая надежду, что Екатерина II "златой наукам век восставит и от презрения избавит возлюбленный Российский род". Он приветствует начинания Екатерины в пользу русского просвещения и воспитания. Кроме торжественных од, Ломоносов уже с 1741 г. поставляет стихотворные надписи на иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады. Он пишет по заказу даже трагедии ("Тамира и Селим", 1750; "Демофонт", 1752), проводя, при каждом случае, свою основную идею: необходимость для России образования, науки. В этом отношении с одами Ломоносова ближайшим образом связаны и так называемые его "Похвальные слова" Петру Великому и Елизавете Петровне. В сущности, это - те же оды, как и другие произведения Ломоносова, где рядом с обычной, обязательной лестью, "мглистым фимиамом", прославляются "дела Петровы" или вообще доказывается важность образования. Везде мы видим стремление автора выразить так или иначе свои просветительные общественные идеалы, подчеркнуть те задачи, от исполнения которых зависит счастие России. Всюду проглядывает глубокая мысль, часто встречаются реальные указания на то, что действительно нужно было России (Пыпин ). В "рифмичестве" Ломоносова нередко сверкали искры истинной, неподдельной поэзии. Чаще всего это случалось тогда, когда Ломоносов "пел" о значении науки и просвещения, о величии явлений природы, о предметах религиозных. Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. Уже к 1743 г. относятся оды: "Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния" и "Утреннее размышление о Божием величестве", полные религиозного чувства и вместе с тем свидетельствующие о научных интересах автора. "Вечернее размышление", по словам самого Ломоносова, содержит его "давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может". Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался "любезного отечества". Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям, возвышало их над "бедным рифмичеством". Вообще Ломоносов смотрел на свои стихотворения, главным образом, с чисто практической, общественной стороны, видел в нем лишь наиболее удобную форму для выражения своих прогрессивных стремлений. Как присяжный песнотворец, Ломоносов считал обязательными для себя и другие формы поэзии: писал эпиграммы, шутливые стихотворные пьесы, произведения сатирические и т. п. При общей бедности тогдашней русской жизни пьесы эти иногда вызывали целые бури, порождали резкую полемику. Такую бурю - которая могла быть небезопасной для автора - вызвало, например, до самого последнего времени остававшееся ненапечатанным стихотворение Ломоносова: "Гимн бороде" (1757) - сатира, направленная не только против раскольников, но и против всех, кто, прикрываясь знаменем церкви, "покровом святости", на самом деле был врагом знания и прогресса. Стихотворение Ломоносова постановлено было "чрез палача под виселицею сжечь", а самому автору было поставлено на вид, какие "жестокие кары грозят хулителям закона и веры"... Поэзия Ломоносова стояла всецело на почве пресловутого псевдоклассицизма. С последним Ломоносов познакомился в Германии как с теорией, господствовавшей тогда всюду в Европе. Эту теорию Ломоносов ввел и в нарождавшуюся русскую литературу, где она потом и господствовала во все продолжение XVIII века. Поэзия в то время и на Западе не имела самостоятельного права на существование: она признавалась лишь в качестве развлечения, "отдохновения от дел", "летом вкусного лимонада", или должна была нести чисто практическую службу, в буквальном смысле "учить" общество, давать ему мораль, практически нужные советы и указания. К этому присоединялись фактические отношения поэзии ко двору, в котором концентрировалась жизнь страны. С тем же общественным положением, с тем же характером, "литература" явилась и в России. Ломоносов усвоил себе общепринятую тогда манеру писания, надел на себя общепринятый поэтический костюм. В одах Ломоносова не могло не быть той высокопарности, надутости, даже лести, которые вообще были обязательны для тогдашних поэтов. Но в западном псевдоклассицизме была и другая, более важная сторона. Ложноклассические оды и при дворе, и в обществе нравились не только разлитым в них "лилейным фимиамом", но и "прелестью стиха". Подобно Малербу и Буало для французской литературы, Готшеду - для немецкой, Ломоносов в сфере русской поэзии является, главным образом, чисто формальным реформатором: преобразователем литературного языка и стиха, вводителем новых литературных форм. Он вполне сознает, что литература не может идти вперед без формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм. Сюда направлены и чисто ученые труды Ломоносова, относящиеся к области русского литературного языка и русского стихосложения. Важнейшими трудами этого рода Ломоносова были: "Российская Грамматика" (1755 - 1757), "Рассуждение о пользе книги церковных в российском языке" (1757) и "Письмо о правилах российского стихотворства", или "Рассуждение о нашей версификации" (1739). Чтобы вполне оценить значение этих трудов в истории развития и выработки русского литературного языка, необходимо иметь в виду то общее положение, в каком находился наш литературный язык с XI века по конец XVII-го и особенно с эпохи реформ Петра. В древнерусской письменности с самого начала установилось крайне резкое различие между языком литературным, языком "книги" и живым говором народа, разговорной речью. Это различие удерживается до конца XVII века; в продолжение семи столетий собственно русский язык не имеет права гражданства в литературе, "литературным языком" служит язык церковно-славянский. Только изредка, по оплошности писца, живая речь народа ненароком попадает в книгу, как случайная, бессознательная примесь. Чем дальше, тем сильнее выступает условность грамматических форм, оборотов, крайняя искусственность правописания, стиля и выражений. С XV века в литературе быстро развивается характерное "плетение словес"; в XVI - XVII веках к нему присоединяется еще пресловутое московское "добрословие" - крайнее многословие, вычурное и напыщенное. С XVI века в литературном языке московской Руси с особой резкостью начинает обнаруживаться влияние языков западнорусского и польского; к полонизмам и прямо заимствованным западнорусским и польским словам примешивается масса латинизмов, которым особенно покровительствуют обе академии, Киевская и Московская; несколько позднее начинают во множестве проникать слова немецкие, голландские, шведские. С реформами Петра Великого в русском литературном языке наступает самая пестрая хаотическая смесь, бессвязная масса совершенно необработанных элементов. Это была эпоха полного хаотического брожения; новые элементы представляли богатые зачатки дальнейшего развития, но не было ничего сколько-нибудь стройного, органического. Лишь Ломоносов со свойственной ему гениальностью сумел разобраться в груде совершенно сырых, необработанных материалов; подметив главные, основные элементы, он выделил их из хаотической смеси и поставил в те довольно стройные взаимоотношения, которые под его рукой получает наш литературный язык. Его "Российская Грамматика" впервые проводит резкую грань между языками русским и церковно-славянским, между речью разговорной и "славенщизной"; языку церковно-славянскому, языку "церковных книг" впервые противопоставляется язык русский, "гражданский", живой говор народа, или, как выражается Ломоносов, "простой российский язык", "слова простонародные", "обыкновенные российские". Признавая близкую взаимную связь обоих языков, Ломоносов устанавливает полную самостоятельность каждого из них и впервые подвергает специальному строго научному изучению законы и формы языка собственно русского. В этом и заключается величайшее значение филологических трудов Ломоносова. К изучению русской грамматики Ломоносов впервые применил строгие научные приемы, впервые определенно и точно наметив отношения русского литературного языка к языку церковно-славянскому, с одной стороны, и к языку живой, устной речи, с другой. Этим он положил прочное начало тому преобразованию русского литературного языка, которое круто повернуло его на новую дорогу и обеспечило его дальнейшее развитие. Ломоносов вполне сознает значение так называемой фонетики, необходимость идти в изучении языка от живой речи. Приемы научного исследования, которым следует в своих филологических изучениях русского языка Ломоносов - приемы естествоиспытателя. Выводы свои он основывает на ближайшем, непосредственном обследовании самых фактов языка: он дает длинные списки слов и отдельных выражений русского языка, сравнивает, сопоставляет группы фактов между собой, и лишь на основании таких сличений делает выводы. Вообще в принципе лингвистические приемы Ломоносова те же, которых наука держится и в настоящее время. Изучая живой русский язык, Ломоносов все разнообразие русских наречий и говоров сводит к трем группам или наречиям, "диалектам": 1) московское, 2) северное или поморское (родное для Ломоносова) и 3) украинское или малороссийское. Решительное предпочтение Ломоносов отдает московскому, "не токмо для важности столичного говора, но и для своей отменной красоты". Начало, которое должно объединять различные русские говоры, Ломоносов видит в языке церковно-славянском. Язык церковных книг должен служить главнейшим средством очищения русского литературного языка от наплыва слов иностранных, иноземных терминов и выражений, чуждых русскому языку, этих "диких и странных слова нелепостей, входящих к нам из чужих языков". Вопрос об иностранных словах справедливо кажется Ломоносову особенно важным в виду страшного наплыва в русский язык, за период петровских реформ, иностранных слов. Этим вызывается специальное исследование Ломоносова: "О пользе книг церковных в российском языке". Оно, главным образом, посвящено вопросу о взаимных отношениях элементов церковно-славянского и русского в языке литературном, - известному учению о "штилях". От степени влияния на русский литературный язык элемента церковно-славянского получается, по взгляду Ломоносова, тот или другой оттенок в языке, так называемой "слог" или "штиль". Ломоносов намечает три таких оттенка или "штиля": "высокий", "средний" и "низкий". Введение "штилей" отчасти было практически необходимо. Прямо перейти к живому языку было невозможно не только потому, что это было бы слишком резким нововведением, слишком большой "ересью", но и потому, - и это главное, - что тогдашний живой русский язык еще не был настолько развит, чтобы стать достаточным орудием для выражения новых понятий. Исход из затруднения Ломоносов нашел в средней мере: в простом соединении славянского и русского элементов, в введении штилей, а также в прямых заимствованиях из иностранных языков. Видимое предпочтение Ломоносов отдал церковно-славянскому языку, как языку уже выработанному, приспособленному и к "высокому" стилю, между тем как в живом русском языке не находилось "средств для передачи отвлеченно научных понятий, какие были необходимы для новой литературы". Языки русский и церковно-славянский Ломоносов поставил в слишком близкую связь, русский язык даже как бы подчинялся церковно-славянскому; этим была обусловлена реформа в языке, произведенная Карамзиным . - Наша новейшая орфография в наиболее существенных чертах создана Ломоносовым. - Развивая, совершенно самостоятельно, мысль Тредьяковского о тоническом стихосложении, Ломоносов внес в это дело поэтическое дарование, которого совершенно был лишен Тредьяковский. "Русская Грамматика" Ломоносова, его "Рассуждение о пользе книг церковных", "Письмо о правилах российского стихотворства", вместе с практическим осуществлением этих правил в собственном "стихотворстве" Ломоносова, раз навсегда решили важнейший для нашей литературы вопрос, вопрос, можно сказать, самого ее существования - о средствах к широкому и свободному развитию, тот вопрос, который в итальянской литературе был решен еще в XIV веке, во французской в XV - XVI веках, в английской и немецкой в XVI веке. При всей важности научных трудов Ломоносова в области русского языка, в общей академической деятельности они были для него в известной степени побочными: его главной специальностью было естествознание, и гений Ломоносова здесь проявлялся с еще большей силой и блеском. Со всею очевидностью это обнаружилось лишь в самое последнее время, благодаря многочисленным детальным исследованиям целого ряда специалистов. Сюда относятся, прежде всего, академические издания: "Ломоносовский Сборник. Материалы для истории развития химии в России" (СПб., 1801); "Труды Ломоносова в области естественноисторических наук" (СПб., 1911; здесь собраны труды Б.Н. Меньшуткина , Н.А. Иоссы, Ю.М. Шокальского , В.И. Вернадского ); более поздний академический "Ломоносовский Сборник" (СПб., 1911); где помещены исследования академика Вальдена , профессора Курилова , Б.Н. Меньшуткина, В.И. Вернадского; речи, прочитанные специалистами-естествоиспытателями в торжественном заседании Академии Наук 8 ноября 1911 г. "Наиболее удачно, - говорит профессор Меньшуткин, - разработаны Ломоносовым два основных вопроса физики: о сущности тепла и о газообразном состоянии тел. Согласно его механической теории теплоты, последняя есть внутреннее невидимое движение тел, именно движение составляющих их частичек; при помощи ее Ломоносов удовлетворительно объяснил все явления, связанные с теплотой, и совершенно отвергал существование тепловой материи или теплотвора, который признавался всеми учеными до 60-х годов XIX века. Лишь через 110 - 120 лет после Ломоносова начинает распространяться ныне общепринятое воззрение на теплоту как на движение частиц тепла. Ломоносов интересовался не только грозами, но и метеорологией в ее целом, вполне сознавал всю важность предсказания погоды и стремился устроить метеорологические станции, пытался при помощи самопишущих инструментов исследовать верхние слои атмосферы: эти мысли были осуществлены только в самом конце XIX столетия. В последние годы жизни он отдается исследованию силы тяжести при помощи маятников; пишет большое руководство ученого мореплавания с многочисленными новыми приборами; составляет диссертацию о ледяных горах, где проходит к совершенно верному выводу, что эти горы могут образоваться только у берегов морей из пресной воды; снаряжает морскую экспедицию для изучения северных морей. Наконец, он делает замечательное открытие даже в астрономии: при прохождении планеты Венеры через солнечный диск в 1761 г. Ломоносов увидел то, чего не заметили десятки астрономов, наблюдавших это явление, а именно, что планета Венера окружена большой атмосферой. И во всех этих работах мы видим, как и в более ранних, богатство новых идей и взгляды, зачастую приближающиеся к теперешним". Говоря об общих взглядах Ломоносова на изучения в области химии, академик Вальден замечает: "Если мы сравним гигантскую программу физико-химических опытов Ломоносова с современным состоянием физической химии, например, по классическим учебникам Оствальда, то нас прямо поразит общность научного материала задуманной Ломоносовым и созданной в продолжение 150 лет физической химии... Даже новейшая область физикохимии, химия коллоидов, Ломоносова не забывается; им уже предчувствуется связь химии с электричеством... Его взгляды настолько современны, и изложение их настолько свежо, что при чтении их мы забываем, что полтораста лет разделяют нас, современных физико-химиков, от того, кто может быть назван "отцом физической химии"... Особенно нас, химиков, привлекают его взгляды на происхождение янтаря, его гипотезы образования каменного угля, смолы, асфальта и нефти... Мне кажется, Ломоносов еще до времен Лавуазье мог бы легко создать свою эпоху химии. Будь он верный и терпеливый исполнитель всех намеченных им теоретических и экспериментальных планов, он совершил бы перерождение химии не в химию конца XVIII века: его новая химия явилась бы соперницею физической химии конца XIX века". "Если бы Ломоносов, - пишет профессор Курилов, - не наметил законов постоянства веса, не обосновал первого принципа термодинамики, не прорецензировал основных положений атомической теории, то он, только на основании своих "Элементов математической химии", должен был бы быть признан провозвестником и родоначальником современной физической химии". Приведя программу для химических исследований, изложенную Ломоносовым в "Слове о пользе химии", профессор Курилов замечает: "Эти золотые слова, сказанные 160 лет тому назад, сохраняют свою силу свежесть и для данного момента: они должны служить руководством при составлении учебных планов факультетского преподавания химии; их следует иметь пред собой каждому, кто готовит себя к работам по химической специальности". Говоря о работах Ломоносова по геологии и минералогии, академии Вернадский замечает: "Среди всех работ Ломоносова в этой области знаний резко выделяется его работа о слоях земных. Она является во всей литературе XVIII века - русской и иностранной - первым блестящим очерком геологической науки. Для нас она интересна не только потому, что связана с научной работой, самостоятельно шедшей во главе человеческой мысли, сделанной в нашей среде, но и потому, что она в значительной мере основана на изучении природы нашей страны; при этом она сделана раньше той огромной работы описания России, которая совершена была натуралистами, связанными с Академией Наук, в течение царствования императрицы Екатерины II...". Идеи и начинания Ломоносова, как естествоиспытателя, при его жизни были поняты и оценены лишь очень немногими отдельными специалистами, как Эйлер. Насколько исключительно было положение Ломоносова как гениального мыслителя и провозвестника великих идей, настолько печальна была судьба, постигшая плоды его ученого творчества. "Современники Ломоносова, - говорит профессор И.А. Каблуков ("Ломоносовский сборник"), - за исключением немногих отдельных личностей, не понимали и не ценили трудов его по физике и химии. Граф М.Л. Воронцов, например, смотрел на электрическую машину как на "дерзкое испытание тайн природы"; В.А. Нащокин с иронией указывал, что Рихман машиной старался спасти людей от грома и молнии - и сам же был убит. Не понимали и не ценили трудов Ломоносова даже люди, которые стояли близко к науке и просвещению, его ближайшие товарищи по академии, даже его непосредственные заместители по академической кафедре. Заговорили о Ломоносове лишь через 90 лет после его смерти и заговорили впервые в Московском университете, когда пришлось вспомнить, что Ломоносов был его основателем... На труды Ломоносова обратили надлежащее внимание лишь в 1900 г., когда исполнилось 150 лет со дня основания первой русской химической лаборатории, которая создана была опять-таки Ломоносовым" ("Ломоносовский Сборник"). Физико-химические труды Ломоносова появились в коллекции Оствальда: "Klassiker der exakten Wissenschaften" (№ 178). Из историков химии особенно высоко оценили Ломоносова G.W. Kahlbaum, P. Diergart и M. Speter. Профессор Меньшуткин дает следующую "историческую справку": "В 1865 г., когда исполнилось столетие со дня кончины Ломоносова, в торжественных заседаниях академии и университетов производилась оценка его трудов учеными того времени. В их речах мы находим мало указаний на то, что сегодня мы выставляем, как наиболее важное в трудах Ломоносова, как-то: механические теория тепла и газов, физическую химию. Эти мысли не казались в 1865 г. особенно выдающимися; хотя и прошло сто лет после смерти Ломоносова, совершенно аналогичные физические теории уже были незадолго до того предложены известными учеными XIX века, но они в то время не получили еще распространения, и понадобилось еще несколько лет, прежде чем они вошли в научный обиход. Расцвет физической химии принадлежит только концу прошлого столетия. Эти факты показывают, насколько гений Ломоносова опередил свой век". Все научные труды Ломоносова при всей высоте своего теоретического содержания, имели и ближайшее, чисто практическое приложение. Свою "науку" Ломоносов старался обратить прежде всего и больше всего на служение живым потребностям и нуждам "российского света" и "российского народа". Ломоносов доказывал, например, "что у нас нет природных россиян ни аптекарей, да и лекарей мало, также механиков искусных, горных людей, адвокатов и других ученых, ниже самих профессоров в самой Академии и в других местах"; необходимо "набирать студентов из семинаристов", "отправлять природных российских студентов в чужие края для окончания обучения", допускать к образованию все без различия сословия, заботиться об умножении переводных книг. "Во всех европейских государствах, - пишет он, - позволено в академиях обучаться... всякого звания людям, не выключая посадских и крестьянских детей, хотя там уже и великое множество ученых людей. А у нас в России при самом наук начинании, уже сей источник регламентом по 24-му пункту заперт, где положенных в подушный оклад в университет принимать запрещается. Будто бы сорок алтын столь великая и казне тяжелая была сумма, которой жаль потерять на приобретение ученого природного россиянина". В какой степени Ломоносов стоял вообще со своею "наукою" на почве действительности, в какой степени знаменитый писатель, вышедший из народа, "искренно любил свой народ и желал ему счастия, понимая в чем оно состоит" - это показывают многочисленные его статьи по вопросам чисто общественного характера, целый ряд проектов, сохранившихся лишь отчасти, больше в отрывках, в черновых бумагах, иногда и совсем не уцелевших и известных только по случайным упоминаниям. Таковы: "Рассуждение о размножении и сохранении российского народа", "О истреблении праздности", "О исправлении нравов и о большем народа просвещении", "О исправлении земледелия", "О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств", "О лучших пользах купечества", "О лучшей государственной экономии", "О сохранении военного искусства во время долговременного мира". Сохранившийся трактат "О размножении и сохранении российского народа" обнаруживает всю широту понимания Ломоносовым общественных вопросов. Он доказывает, что для увеличения количества рождающихся ("для обильнейшего плодородия родящих") необходимо: 1) устранить браки между лицами несоответствующих лет; 2) отменить "насильное" супружество, брак по принуждению; 3) отменить закон, запрещающий жениться более трех раз; 4) отменить пострижение молодых овдовевших священников и дьяконов в монахи, а мирянам запретить принятие монашества до 45 - 50 лет. Для сохранения рожденных необходимо: 5) учредить "богадельные домы" для приема внебрачных детей, 6) бороться с болезнями новорожденных; 7) устранить вредный обычай крестить младенцев в холодной воде; 8) бороться с невоздержностью русского народа и всеми мерами содействовать более разумному образу жизни, не отзывающемуся слишком вредно на человеческом здоровье; 9) бороться с болезнями путем организации надлежащей медицинской помощи; 10) бороться, по возможности, с причинами смерти от моровой язвы, пожара, потопления, замерзания и т. д. (И.К. Сухоплюев "Взгляды Ломоносова на политику народонаселения", в "Ломоносовским Сборнике"), Ломоносов доказывает, что великий пост у нас приходится "в самое нездоровое время года, что здесь не принята в соображение жестокая природа севера". Он говорит о совершенном отсутствии по русским деревням врачей, "от чего смертность особенно увеличивается", о "частых и великих пожарах", о "драках в народе, разбоях, пьянстве", о притеснениях раскол<br>... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711 — 1765) Русский ученый и поэт, теоретик литературы. Автор од, самые известные из которых «…На взятие Хотина», «На день восшествия на всероссийск... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

8/19.11.1711-4/15.04.1765), гениальный русский ученый во многих отраслях знаний, поэт, просветитель, один из самых выдающихся светил мировой науки. Отец Ломоносова, Василий Дорофеев (или Федоров), черносошный крестьянин, имел землю и суда для промысла по Мурманскому берегу; Ломоносов рос в простой и суровой обстановке. Еще подростком он ездил с отцом на промыслы и нередко подвергался опасностям. Грамоте Ломоносов научился сравнительно рано. Первые его недуховные книги, "врата учености", были словенская грамматика Смотрицкого и арифметика Магницкого. Побуждаемый жаждой знания, Ломоносов в 1731 ушел с обозом в Москву, где был принят в "Спасские школы". Много горя и нужды претерпел здесь Ломоносов: укоры отца, "несказанная бедность", насмешки школьников. Способности, примерное прилежание и быстрые успехи Ломоносова были замечены. В 1736 в числе 12-ти лучших учеников Славяно-греко-латинской академии он вызван в Петербург для учения при Академии наук. В сентябре того же года Ломоносов был послан в Германию (Марбург) к Христиану Вольфу, для изучения химии и горных дел, причем вменялось в обязанность "учиться и естественной истории, физике, геометрии и тригонометрии, механике, гидраулике и гидротехнике". В Марбурге Ломоносов пробыл до 1739. Здесь он получил обширное и основательное образование. В 1738 студент Ломоносов послал в Академию донесение на немецком языке о прослушанных лекциях и приобретенных книгах, рассуждение на латинском языке по физике и стихотворный перевод оды Фенелона, воспевающей счастье уединенной сельской жизни. Из Марбурга студенты были отправлены во Фрейберг к "горному советнику" Генкелю, причем содержание их было уменьшено наполовину и Генкелю было поручено держать студентов построже, объявить в городе, чтобы никто не верил им в долг. А так как Академия неисправно высылала деньги, то студенты очень нуждались, отсюда просьбы к Генкелю, неудовольствие на него. Ломоносов, обладая пылким темпераментом, поссорился с наставником и ушел из Фрейберга без дозволения Академии в 1740. Странствуя по Германии, Ломоносов женился на Елизавете-Христине Цильх. По некоторым источникам, по дороге из Марбурга в Голландию был насильно завербован в прусские солдаты, но бежал из крепости Везеля. После странствий Ломоносов прибыл согласно приказанию Академии, в 1741. В 1742 Ломоносов сделан адъюнктом по физике, в 1745, по отъезде проф. Гмелина за границу, профессором химии, в этой должности оставался до конца жизни. Деятельность свою Ломоносов характеризовал сам в 1753, в письме к Шувалову: "ежели кто, по своей профессии и должности, читает лекции, делает опыты новые, говорит публичные речи и дессертации, и вне оной сочиняет разные стихи и проекты к торжественным изъявлениям радости, составляет правила к красноречию на своем языке и историю своего отечества, и должен еще на срок поставить, от того я ничего более требовать не имею и готов бы с охотою иметь терпение, когда бы только что путное родилось". В 1757 Ломоносов сделался членом Академической канцелярии и подключился к управлению академическими делами. В 1759 Ломоносову было поручено управление академической гимназией, университетом и географическим департаментом. Но как достижение положения, так и деятельность Ломоносова сопровождались непрерывной борьбой с академической канцелярией, которая заведовала не только экономическими, но и учеными и учебными делами, с господствовавшей немецкой партией, масонскими интригами Г.Н. Теплова и других "вольных каменщиков" в Академии, "с неприятелями наук российских, которые не дают возрасти свободно насаждению Петра Великого". Напряженная деятельность, продолжительная борьба с враждебной партией преждевременно расстроили здоровье Ломоносова. Гениальные способности, глубокая любовь к науке, неизменное трудолюбие, пламенный патриотизм, непреклонная твердость воли при достижении цели - вот отличительные черты Ломоносова. Как ученый Ломоносов отличался необычайной широтой интересов; обогатил своими открытиями физику, химию, астрономию, географию, технику, геологию, историю, филологию; стремился использовать науку для развития производительных сил, поднятия благосостояния страны. Свои наблюдения и открытия Ломоносов излагал в блестящей общедоступной форме. Научные исследования Ломоносова по химии и физике основывались на представлениях об атомно-молекулярном строении вещества. Ломоносов задумал написать большую "корпускулярную философию" - трактат, объединяющий в одно стройное целое всю физику и химию на основе атомно-молекулярных представлений. На путях к достижению этой цели Ломоносов совершил целый ряд мировых открытий, и прежде всего открыл Закон сохранения энергии, имевший для развития науки такое же огромное значение, как теория относительности. "...Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому... Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения: ибо тело, движущее своей силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает". Ломоносов считал законы сохранения вещества и движения основными, не требующими проверки аксиомами естествознания. Ломоносов опроверг существующее в западной науке того времени учение об "огненной материи". Подверг проверке опыт Бойля, который, прокалив на огне запаянный сосуд, содержавший металл, обнаружил увеличение веса вскрытого сосуда и приписал это проникновению сквозь стекло "огненной материи" (флогистона). Повторив опыт Бойля, но не вскрывая сосуда после нагревания, Ломоносов убедился, что "...славного Роберта Бойля мнение ложно, ибо без пропущения внешнего воздуха вес сожженного металла остается в одной мере". И в отличие от химиков своего времени, Ломоносов исключил "огненную материю" из числа химических агентов. Теоретическая химия Ломоносова целиком опиралась на достижения физики. "Физическая химия, - писал он, - есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях... Химия моя физическая". В 1752-53 Ломоносов прочитал студентам курс "Введение в истинную физическую химию", сопровождавшийся демонстрационными опытами и практическими занятиями. Он составил обширную программу исследований свойств растворов. Сохранились полученные им данные о растворимости солей в воде при различных температурах, об охлаждении растворов с записью хода падения температуры со временем. Ломоносов разработал приборы для физических исследований химических объектов (для измерения вязкости, для определения показателя преломления, прибор для определения твердости образцов). Значительное внимание Ломоносов уделил исследованиям атмосферного электричества, проводившимся им совместно с Г.В. Рихманом. Ломоносов и Рихман придали своим экспериментам количественный характер, разработав для этой цели специальную аппаратуру - "громовую машину". Одним из важных изобретений Ломоносова в области оптики была "ночезрительная труба" (1756-58), позволявшая в сумерки более отчетливо различать предметы. Кроме того, задолго до В. Гершеля Ломоносов сконструировал отражательный (зеркальный) телескоп для дополнительного плоского зеркала. Ломоносова интересовали также астрономия и геофизика. 26 мая 1761 во время прохождения Венеры по диску Солнца Ломоносов открыл существование у нее атмосферы, впервые правильно истолковав размытие солнечного края при двукратном прохождении Венеры через край диска Солнца. С помощью разработанной им конструкции маятника, позволявшей обнаруживать крайне малые изменения направления и амплитуды его качаний, Ломоносов осуществил длительные исследования земного тяготения. Ломоносов уделял значительное внимание развитию в России геологии и минералогии и лично произвел большое количество анализов горных пород. Он доказывал органическое происхождение почвы, торфа, каменного угля, нефти, янтаря. В своем "Слове о рождении металлов от трясения Земли" (1757) и в работе "О слоях земных" (к. 1750-х, опубл. 1763) он последовательно проводил идею о закономерной эволюции природы и фактически применял метод, впоследствии получивший в геологии название актуализма. "...Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала Творцом создано, - писал Ломоносов, - ...Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук..." В этой же работе Ломоносов приводил доказательства существования материка на Южном полюсе Земли. Придавая важное значение развитию русского металлургического производства, занимавшего в XVIII в. одно из ведущих мест в мире, Ломоносов в 1763 опубликовал руководство "Первые основания металлургии или рудных дел", в котором подробно рассмотрел как свойства различных металлов, так и практически применяемые способы их получения. Вместе с тем Ломоносов впервые здесь разработал физические условия "вольного" движения воздуха в рудниках и применил результаты этого анализа к процессам, происходящим в печах, работающих без принудительного дутья. Книга была выпущена огромным для того времени тиражом (1225 экз.). В 1758 Ломоносову было поручено "смотрение" за Географическим департаментом, Историческим собранием, Университетом и Академической гимназией при АН. Основной задачей Географического департамента было составление "Атласа Российского". Ломоносов разработал обширный план получения как физико-географических, так и экономико-географических данных для составления "Атласа" с помощью организации географических экспедиций, а также обработки ответов на специальные анкеты, разосланные в различные пункты страны. Тесно связан с этими работами Ломоносова его замечательный трактат "О сохранении и размножении российского народа" (1761), имеющий общественно-политический характер. В нем Ломоносов предложил ряд законодательных и общественных мероприятий, направленных на увеличение народонаселения России путем повышения рождаемости, сохранения родившихся и привлечения иностранцев в русское подданство. В "Рассуждениях о большой точности морского пути" (1759) Ломоносов предложил ряд новых приборов и методов для определения долготы и широты места. В этом сочинении он впервые внес предложение об организации международной Мореплавательской академии для совместного решения наиболее важных научно-технических проблем мореплавания. Ломоносов исследовал морские льды и дал первую их классификацию. Он неоднократно подчеркивал политическую и хозяйственную важность для России освоения Северного морского пути. В 1762-63 написал "Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию", а в 1764 - "прибавление" к этой работе "О северном мореплавании на Восток по Сибирскому океану", сопроводив его "примерной" инструкцией "морским командующим офицерам". Он предвидел, что "России могущество будет прирастать Сибирью". В области русской словесности существенная заслуга Ломоносова - усовершенствование русского литературного, прозаического и стихотворного языка ("Письмо о правилах российского стихотворства", 1739, "О пользе книг церковных в российском языке", 1755-57). Ломоносов написал грамматику русского языка (1755) и первую риторику на русском языке (краткую, 1748, и пространную, 1748), дал образцы красноречия и поэзии в разных родах и формах (похвальные слова: похвальное слово Елизавете, 1749, Петру Великому, 1755, и др.; оды, духовные, похвальные надписи; стихотворения: экспромты, послания к имп. Елизавете, Екатерине и вельможам; эпическая поэма "Петр Великий"; трагедии: "Тамира и Селим", "Демофонт"). Ломоносов был крупнейшим историком своего времени. Его основные сочинения - "Древняя Российская история" (ч. 1-2, 1766), замечания на диссертацию Г.Ф. Миллера "Происхождение имени и народа российского" (1749-50) и "Краткий российский летописец" (1760). Ломоносов написал "Замечания на "Историю..." Вольтера" (1757-60, изд. 1829) и на "Сибирскую историю" Г.Ф. Миллера (1751); "Краткое описание разных путешествий по северным морям..." (1763). Исторические взгляды Ломоносова формировались в острой борьбе против норманнской теории, отрицавшей самостоятельное развитие русского народа. Ломоносов разработал историческую концепцию, в которой подчеркивал решающую роль Православия, Самодержавия и духовно-нравственных ценностей русского народа в формировании Российского государства; не изолировал отечественную историю от европейской, выявлял черты сходства и различий в исторической жизни разных народов. Ломоносов выделял в русской истории периоды становления, роста, упадка и нового, более высокого подъема и делил в связи с этим историю России на шесть периодов. 1-й период - "век древний до Рурика". Ему посвящена 1-я ч. "Древней Российской истории", в которой доказывается, что создателями Киевского государства являлись не скандинавские завоеватели, а местные, в основном славянские и отчасти чудские (угро-финские) племена. 2-й - от призвания Рюрика до смерти Ярослава I, ему посвящена 2-я ч. "Древней Российской истории". 3-й - до нашествия Батыя. 4-й период (до княжения Ивана III) Ломоносов выделил в соответствии с утверждением, нарушением и восстановлением политического единства ("самодержавства") и успехами Руси в борьбе против иноземных захватчиков. 5-й период (от царствования Ивана IV до смерти Федора Алексеевича) - усиление Русского государства в связи с присоединением новых народов на востоке и западе страны. 6-й период (от Петра I до Елизаветы Петровны) - превращение России в могучую европейскую державу на основе начавшегося просвещения российского народа. Выдвинутая Ломоносовым теория славяно-чудского происхождения Древней Руси была принята позднейшей историографией. С. О.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(8(19). 11. 1711, д. Денисовка, Архангельской губ. 4(15). 04. 1765, Петербург) ученый-энциклопедист, основоположник светского философского образования в России, реформатор рус. языка и литературы. Учился в московской Славяно-греко-латинской академии и в Марбургском ун-те в Германии, где слушал лекции X. Вольфа. Творчество Л. исключительно разносторонне, особенно велики его заслуги в развитии физики и химии. Он внес также вклад в рус. филологию, историю и поэзию. От Л. идет традиция рус. научно-философского реализма. В работе *О слоях земных* (1763) Л. выдвинул догадку об эволюции растительного и животного мира, указывая на необходимость изучения причин изменения природы. В письме к Л. Эйлеру в 1748 г. он сформулировал закон сохранения вещества и движения. Л. положил в основу объяснения явлений природы изменение материи, состоящей из мельчайших частиц *элементов* (атомов), объединенных в *корпускулы* (молекулы). Распространив атомистические идеи на область химических явлений, Л. заложил тем самым основы химической атомистики. Осн. свойствами материи, по Л., являются: протяженность, сила инерции» форма, непроницаемость и механическое движение. Он считал, что *первичное движение* существует вечно (*О тяжести тел и об извечности первичного движения* 1748). Рациональное обоснование атомистических представлений, по его мнению, не противоречит религиозной вере, ибо *метод философствования, опирающийся на атомы* не отвергает *Бога-творца*, *всемогущего двигателя*. Нет никаких др. начал, *которые могли бы яснее и полнее объяснять сущность материи и всеобщего движения* (Избр. филос произв. М., 1950. С. 93). Отводя в познании большое место опыту, Л. в то же время полагал, что лишь соединение эмпирических методов с теоретическими обобщениями может привести к истине. Л. был основоположником новой для своего времени науки физической химии; он первый установил, что планета Венера окружена атмосферой, ввел в химию способ количественного анализа в качестве метода исследования и т. д. Велики заслуги Л. в развитии геологического и географического изучения России, в постановке горно-металлургического и фарфорового дела. Являясь вместе с графом И. И Шуваловым основателем Московского ун-та (1755), Л. подготовил плеяду ученых, способствовавших развитию естествознания и философии в России. Л. предлагал вести преподавание в ун-те на 3 ф-тах: юридическом, медицинском и философском. На последнем в число преподававшихся дисциплин он включал: философию (логику, метафизику и нравоучение), физику, ораторию (красноречие), поэзию и историю (Письмо Шувалову, 1754). В трудах и образовательных проектах Л. представлена светская, нерелигиозная трактовка философии, построенной по научной модели и отличающейся от религии своей предметной областью и методологией: *Правда и вера суть две сестры родные... никогда между собою в распрю прийти не могут* (Избр. филос. произв. С. 356). Однако *вольное философствование* проникнуто скептицизмом, тогда как *христианская вера стоит непреложна*. В *республике науки* властвует критическая мысль, несовместимая с догматизмом. Здесь позволено каждому *учить по своему мнению и вымыслу*. Утверждая величие Платона, Аристотеля и Сократа, Л. одновременно признает право *прочих философов в правде спорить*, подчеркивает авторитет ученых и философов нового времени в лице Р. Декарта, Г. В. Лейбница и Дж. Локка. Улучшить жизнь об-ва, по Л., можно лишь посредством просвещения, совершенствования нравов и установившихся общественных форм, для России самодержавия. Именно благодаря самодержавию, считал он, Россия *усилилась... умножилась, укрепилась, прославилась*. Л. понимал историю как процесс органический, где всякая предшествующая фаза связана с последующей. История не *вымышленное повествование*, а достоверное, основанное на конкретных источниках изучение опыта *праотцев наших*, включающее исследование летописей, историко-географические сведения, статистику, демографию и т. п. Исторические и философские понятия отражают, по Л., изменения, происходящие в мире, отсюда необходим их периодический пересмотр. История познания, т. обр., в определенной степени и есть история формирования понятий. Они сложились первоначально в мифологии, затем в религии, в философии и науке. Так, зороастризм приписывал понятиям *некоторую потаенную силу, от звезд происходящую и действующую в земных существах*. Средневековый спор между номиналистами (*именниками*) и реалистами (*вещественниками*) учит, утверждал Л., что формировать понятия нужно не просто путем познания отдельных имен, названий вещей и их качеств, но путем *собирания* имен, происходящих как от *подлинных вещей и действий*, так и от *идей, их изображающих*. Сложность здесь *не состоит в разности языка, но в разности времен*, т. е. успешность и точность употребления понятий определяется общим уровнем культуры, науки и философии. В *Российской грамматике* (1755) Л. доказывал, что рус. язык, сочетающий *великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка*, не менее др. языков приспособлен к тому, чтобы отражать *тончайшие философские воображения и рассуждения*. Философия языка Л. тесно связана с его теорией познания. Понятия или идеи, считал он, суть простые и сложные. Так, понятие *ночь* простое. Но, напр., представление о том, что люди ночью *после трудов покоятся*, сложное, т. к. включает идеи ночи, людей, труда и покоя. Идеи, далее, подразделяются на *первичные, вторичные и, третичные*. Искусство оперировать понятиями состоит в том, что можно миновать отдельные ступени (напр., *вторичную*) и перейти прямо к *третичной*. Т. обр., можно миновать *материальные свойства* и перейти на более высокий уровень абстрагирования. Суть познания и состоит в том, чтобы учитывать разнокачественность идей, не перескакивать *без разбору* от одного понятия к другому. В этом также заключается механизм соотнесения опыта и гипотез. Научное познание, по Л., есть нек-рый идеал деятельности, полезной, возвышающей человека и красивой. Рационалистический оптимизм Л. с особой силой выражен в работе *О пользе химии* (1751). Своеобразный гимн науке и *художеству* (тоже разновидность познания) перерастает у него в гимн торговле, мореплаванию, металлургии и т. п. Влияние Л. на развитие научного и философского знания в России общепризнано от Пушкина, назвавшего его первым рус. ун-том, и Белинского, сравнивавшего его с Петром Великим, до Шпета (*первый русский ученый в европейском смысле*) и Зеньковского (*Ломоносов был гениальным ученым, различные учения и открытия которого далеко опередили его время*).... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

[8(19).11.1711, с. Денисовка Архангельской губ., ныне с. Ломоносове, — 4(15).4. 1765, Петербург], первый рус. учёный-естествоиспытатель, поэт, филолог, художник, историк, просветитель. Род. в семье крестьянина-помора. Стремясь получить образование, в 1730 отправился в Москву, поступил в Славяно-греко-латинскую академию. В 1735 в числе наиб. отличившихся учеников Л. был направлен в Петербург в Академич. ун-т, а в 1736 командирован для продолжения образования в Германию, где учился сначала в Марбургском ун-те, а затем в ун-те г. Фрайбурга. По возвращении из-за границы (1742) Л. был назначен адъюнктом АН по физ. классу, а в 1745 стал первым русским, избранным на должность профессора (академика). Гл. предметом науч. работ Л. в течение первых 10 лет были естеств. науки, особенно химия, физика, металлургия, физ. география, а с 1753 и до конца жизни Л. работал в самых разл. областях естеств. и прикладных наук, занимался наряду с этим лит. творчеством, опубликовал неск. од и трагедий, а также ряд фундаментальных филол. трудов. В 1763 Л. стал чл. Академии художеств. В последние годы жизни науч. работы Л. были высоко оценены за пределами России. Почётный чл. Шведской (1760) и Болонской (1764) АН. Л. был инициатором разнообразных научных, техн. и культурных начинаний. Видя прогресс общества прежде всего в развитии наук и просвещения, Л. много сил отдал борьбе за расширение АН и улучшение её работы как уч.-науч. учреждения. В должности советника канцелярии АН (1757) разработал план реорганизации управления АН и проект её устава. По инициативе Л. и его проекту при содействии И. И. Шувалова в 1755 был открыт Московский университет. Преподавание в нём началось на основе трудов Л. по естествознанию, рус. грамматике, риторике, поэтике. Л. разработал «Штаты и регламенты» для ун-та и университетских гимназий. Предложения Л. способствовали организации уч. дела в АН: в университете были учреждены факультеты, назначены профессора, началось систематич. чтение лекций, в гимназиях введена должность инспектора, назначены преподаватели из числа адъюнктов АН. Проведённые по его плану демокр. преобразования увеличили втрое число учащихся гимназий за счёт расширения фондов казённого содержания и постройки общежития. «Регламентами» определялись отношение гимназистов к учению, их поведение, внеш. вид. Если гимназия была призвана приучать воспитанников «к правильному образу мышления», то гл. обязанность гимназистов — «к наукам простирать крайнее прилежание». Основой обучения Л. считал родной язык. В академич. гимназии Л. учредил особые классы по изучению рус. яз. До Л. учебники устного и письменного красноречия составлялись либо на церк.-славянском яз., либо на латыни. В 1743 Л. написал «Краткое руководство к риторике» на рус. яз. Изданная в 1748«Риторика» Л. была первой в России хрестоматией мировой лит-ры, включавшей также лучшие произведения отеч. словесности. На основе «Риторики», отражающей мн. теоретич. вопросы развития отеч. лит. речи и письма, впоследствии были написаны учебники по рус. красноречию. Перу Л. принадлежит первый науч. труд по грамматике рус. яз. — «Российская грамматика» (1755, опубл. 1757). Выдержавшая 11 изданий, переведённая на нем., франц., греч. яз., эта работа получила самое широкое распространение в рус. школе 2-й пол. 18 в. В «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» (1758) обосновал возможность развития рус. лит. языка на основе сочетания церк.-славянского и рус. нар. элементов, обусловившего разграничение лит. стилей («высокий», «средний» и «низкий» слог). Большую роль в становлении грамматич. норм сыграло собственное лит. и естеств.-науч. творчество Л. Л. добивался переводов на рус. яз. мн. уч. пособий. Переведённая им с лат. яз. «Волфианская эксперим. физика» (1746) была первым на рус. яз. учебником физики для высш. школ. Целям обучения служили и собств. труды Л. по химии «Элементы матем. химии» (1741), «Введение в истинную физ. химию» (1752), «Опыт физ. химии, часть первая, эмпирическая» (1752—53) и др. Одной из существенных частей образования, дающей «младым — старых разум», Л. считал историю, патриотич. задачи к-рой сформулировал в «Посвящении к *Истории Российской* В. Н. Татищева» (1749). В результате систематич. изучения подлинных ист. док-тов Л. издал «Краткий рос. летописец с родословием» (1760), представлявший собой перечень важнейших событий до эпохи Петра I включительно, и «Древнюю рос. историю от начала рос. народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 года» (ч. 1—2, 1766), в к-рой выступил с критикой норманской теории, утверждая самобытное происхождение рус. культуры и государственности. Просветительская деятельность Л. не ограничивалась рамками АН. Он предложил проект создания в Петербурге отд. унта, не входящего в АН, выдвинул идею открытия ун-та в Киеве, участвовал в создании АХ в Петербурге, обосновал необходимость учреждения гимназий в губернских городах. Однако гл. роль в осуществлении просветительских замыслов Петра I Л. отводил АН. Важнейшим направлением её деятельности он считал создание условий для воспитания отеч. учёных. «За то терплю, — писал Л. перед смертью, — что стараюсь защитить труд Петра Великого, чтобы научились россияне, чтобы показали свое достоинство». С о ч.: Поли, собр. соч., т. 1 — 10, М. — Л., 1950—59; Избр. произв., [вступ. ст. А. А. Морозова], М. — Л., 1965; Рос. грамматика, М., 1983 (факсим. изд.); Избр. произв. т. 1 — 2, М., 1986; Соч., М., 1987; Избр. произв., Л., 1990; О воспитании и образовании, М., 1991.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711— 1765) — рус. ученый-энциклопедист, философ, чл. Петерб. АН (1745), почетный чл. Шведской и Болонской АН; создатель Моск. ун-та. Род. в д.Денисовка, недалеко от г.Холмогоры Архангельской губ. (ныне с.Ломоносово Архангельской обл.). Научившись читать с помощью матери, рано умершей, в дальнейшем грамоту постигал самостоятельно. Любимыми кн. были «Грамматика» Смотрицкого и «Арифметика» Магницкого. В 1731—35 гг. учился в Славяно-греко-латинской академии — первом высшем уч. заведении Москвы. Здесь изучал лат. язык, политику, риторику и, отчасти, философию, много занимался арифметикой и географией. В 1735 г. был уже на предпоследнем (12-м) курсе. По вызову Петерб. АН в числе лучших 12 учеников Л. в декабре 1735 г. был направлен в Петербург, а в сентябре 1736 г. в числе лучших трех — на стажировку в Германию. С 1736 по 1741 гг., находясь за границей, занимался математикой, физикой и философией у проф. Х.Вольфа в Марбургском ун-те, изучал химию, металлургию и горное дело в Фрейбурге у проф. Генкеля. После возвращения в 1742 г. был избран адъюнктом (мл. акад.) физ. класса, в 1745 г. — акад. химии Петерб. АН. Работы Л. посвящены физике, химии, горному делу, металлургии, географии, геологии, экономике, истории, филологии, лит-ре, технологии, философии. Это был один из самых разносторонних ученых XVIII в. Назовем его наиболее важные открытия. В 1748 г. в письме к Л.Эйлеру сформулировал всеобщий з-н сохранения материи и движения: «Все изменения, случающиеся в природе, происходят так, что если что-либо прибавится к чему-либо, то столько же отнимается от чего-то другого… Так как этот з-н всеобщ, то он простирается даже и в правила движения»… В 1756 г. экспериментально опроверг существование флогистона (гипотетической огненосной субстанции) и доказал з-н сохранения вещества (в запаянном сосуде без доступа воздуха вес реагентов не увеличивается и общая масса сосуда остается неизменной). Разрабатывал точные методы физ. измерений и внедрял их в химию, изучал твердое, жидкое и газообразное состояния веществ, был изобретателем мн. физ. приборов, твердо стоял на позициях атомизма. По Л., окружающий мир состоит из корпускул (молекул), содержащих нек-рое кол-во элементов (атомов). Все физ. явления — это результат движения больших и малых масс весомой материи. Теплота, по Л., — это поступательное и вращательное движение частиц (кинетическая теория). Этим объясняется давление газов и их упругость; он предсказал существование «последней степени холода» (абсолютного нуля температуры). Впервые высказал мысль о связи электрических и оптических явлений, об электрической природе северного сияния, был сторонником волновой теории света, разработал теорию цветов и красителей. С помощью своего телескопа («ночезрительной трубы»), наблюдая прохождение Венеры по диску Солнца в 1761 г., открыл атмосферу этой планеты. Он призывал к познанию явлений природы методами естеств. наук (математики, физики, химии). Именно такая методология познания принесла ему большой науч. успех. Он неустанно стремился свои науч. открытия внедрять в практику (см. Деятельность) (фарфоровая и керамическая промышленность, завод мозаичного стекла, разработка красителей, идея северного морского пути, основы металлургии и горного дела и мн. др.). Л. много сделал для развития науки, культуры и образования в России. Именно по его инициативе в 1755 г. был открыт Моск. ун-т, он ратовал за более широкое просвещение России, за размножение и сохранение рос. народа, за истребление праздности и исправление нравов, за лучшую гос. экономию и др. Благодаря своему материалистич. мировоззрению был глубоким и разносторонним философом, мечтавшим написать грандиозную корпускулярную философию природы, где все явления объяснялись бы с единой (корпускулярномеханистической) т.зр. Развитие культуры Л. связывал с прогрессом в обл. образования, просвещения и практ. знаний. Как историк Л. исследовал возникновение сильной и независимой Древней Руси; будущее России связывал с идеями Просвещения. Исключительной заслугой Л. явл. предложенные им реформы в обл. языка. Чтобы внести порядок в рус. лит. язык, он предлагал разумно ограничить употребление церк.-слав. и иностр. слов и оборотов; распределил весь словарный состав славяно-российского языка по трем группам («штилям»), закрепив за каждым из них опред. лит. виды (жанры). Заметным вкладом в развитие теории поэзии явл. его «Краткое руководство к красноречию» и «Российская грамматика». «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке», открывшее 1-й т. собр. соч. Л., подытожило искания рус. литераторов в обл. стилистики новой рус. лит-ры и завершило филол. обоснование теории «штилей». В собств. поэтич. практике Л. отдавал предпочтение высоким жанрам, прежде всего оде. В числе произв. этого жанра выделяются ест.-науч. оды (напр., «Письмо о пользе стекла»). Неоконченная героическая поэма «Петр Великий» оказала сильное воздействие на последующее развитие этого жанра в рус. поэзии и высоко оценивалась современниками. Видимо, точнее всех о Л. сказал А.С.Пушкин: «Л. был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один явл. самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет. Он, лучшее сказать, сам был первым нашим университетом». Соч.: Полн. собр. соч.: В 10 т. М., 1950—1959. Лит.: Дягилев Ф.М. Становление науки и ее методологии. Нижневартовск, 2002; Павлова Г.Е., Федоров А.С. Михаил Васильевич Ломоносов. М., 1980; Храмов Ю.А. Физика. Биографический справочник. М., 1983. Ф.М.Дягилев, М.М.Новикова ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711 — 1765) — ученый-энциклопедист, поэт и мыслитель. Философию изучал в Марбурге у X. Вольфа. Своеобразно трансформи... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711-1765), русский ученый-энциклопедист, основатель университета известного нашим современникам как МГУ. Л. создал «Российскую грамматику», представляющую собой новый тип грамматики – описательную нормативно-стилистическую грамматику. Автор оценивал ее как сочинение, направленное на «совершенствование родного языка». Ломоносов очень тонко почувствовал двойственную природу грамматики: 1) с одной стороны, она происходит «от общего употребления языка»; 2) с другой стороны, при помощи правил она «показывает путь самому употреблению». Взаимосвязь рациональных и нормативных принципов описана в диалоге «Суд российских письмен, перед разумом и обычаем от грамматики представленных». Наряду с нормативным, Л. характеризует общеобразовательное значение грамматики: «Тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики». Метод создания грамматической теории – эмпирический, хотя интерпретация фактов – рациональная. Внимательно наблюдая за особенностями живого языка и тщательно изучая их, Л. не только составил нормативно-стилистическую грамматику, но тем самым создал первую научную (академическую) грамматику русского языка. «Российская грамматика» включает шесть наставлений: 1) «О человеческом слове вообще»; 2) «О чтении и правописании российском»; 3) «О имени»; 4) «О глаголе»; 5) «О вспомогательных или служебных частях слова»; 6) «О сочинении частей слова». Теория предложения и периода (сложного предложения) рассматривается в риторике («Краткое руководство к красноречию», 1748). В центре грамматической системы – учение о частях речи, которые в грамматике Ломоносова приравниваются к частям слова. Применив логико-функциональную основу, Л. части речи (части слова) разделил на два разряда: 1) знаменательные части речи (слова); 2) служебные (вспомогательные) части речи (слова). Знаменательные части слова отражают бытие, служебные употребляются вместо «речений» в соответствии с принципом экономии языковых средств. Имена и глаголы знаменуют два рода бытия и идеи: вещи и деяния. В связи с этим их можно считать основными, «знаменательными частями слова». Имена включают: 1) существительные (обозначение вещей); 2) прилагательные (обозначение качеств); 3) числительные. Вспомогательные части речи выполняют служебную роль, соединяя или сокращая «знаменательные части слова». «Предлоги служат для знаменования обстоятельств, к вещам или к переменам принадлежащих ...Союзы самых понятий соответствие между собой показывают, сокращающие части слова...: местоимение, наречие, междометие... Местоимение полагается вместо имени; наречие изображает единым речением обстоятельства; междометие представляет движение духа человеческого кратко». Глагол имеет причастие и деепричастие, которые также «сообщают идеи вещей». Л. исходит из учения о восьми частях речи, но его классификация применима к новому материалу и основана на семантико-морфологическом принципе. Автор наряду с грамматическим значением части речи анализирует особенности: 1) словоизменения; 2) словообразования; 3) синтаксического употребления. Синтаксис Л. подразделяет на: 1) синтаксис частей речи («сочинение частей слова»); 2) синтаксис предложения. Первый связан с грамматикой: 1) описание согласования и управления разных частей речи (имени, глагола, вспомогательных частей слова); 2) сочинение частей слова по разным обстоятельствам. Предложение и период изучаются в риторике. Связь грамматики и стилистики – важнейший принцип нормативной грамматики, так как грамматика описывает и предписывает норму. Стилистический принцип лежит в основе варьирования нормы. По функционально-жанровому признаку выделяются три «штиля»: 1) средний (посредственный); 2) высокий; 3) низкий. Внутри каждого стиля Л. отмечает дальнейшее варьирование, в зависимости от темы и экспрессивности произведения. Стилевое расслоение языка и его стилистическое варьирование намечаются: 1) в выборе и использовании слова; 2) в произношении; 3) в выборе морфологических вариантов; 4) в предпочтении того или иного синтаксического варианта. Нормативная грамматика опирается: 1) на общее употребление языка; 2) на образцовое употребление языка писателями. Она противостоит всеобщей грамматике, составленной на логико-дедуктивных основаниях. ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов Михаил Васильевич       (1711—65), учёный, поэт, просветитель. Из семьи зажиточного помора. В 1731—35 учился в Москве, с начала 1736 — в... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Памятник М. В. Ломоносову перед зданием МГУ на Моховой улице.Москва.Ломоно́сов Михаил Васильевич (1711, Денисовка Архангельской губернии — 1765, Петерб... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711—65)—рус. ученый-энциклопедист, поэт, мыслитель, общественный деятель. Был членом Санкт-Петербургской академии наук и Академии художеств; за успехи в иск-ве мозаики избран в Болонскую академию. В творчестве Л. отразилось свойственное ему сочетание понятийного и образного мышления, выдающихся способностей человека науки и иск-ва. В натурфилософии Л. подчеркивались не только значение принципа детерминизма и естественных закономерностей, постигаемых разумом, но и «гармония и согласование природы». Эстетическое восприятие космоса ярко выражено в его философской поэзии («Утреннее размышление о Бо-жием величестве», «Вечернее размышление о Божием величестве при случае северного сияния»). Социальные явления он анализировал в их смысловом и эмоциональном значении. История, согласно Л., наполнена событиями, впечатляющими своим драматизмом; этико-эстетические достоинства исторических повествований должны быть выше, чем литературных произв., поскольку исторический пример по силе воздействие на умы и сердца людей превосходит худож. вымысел, Л. сыграл важную роль в реформе рус. языка, предрешившей конец церковно-славянской книжной культуры. Значительное расширение лексического состава нового литературного языка, сближение его с разговорной речью и вместе с тем сохранение всего богатства письменной традиции — таковы осн. принципы реформаторской деятельности Л. в рус. словесности. Предложенная им теория «трех стилей» (высокий, средний, низкий), по словам Пушкина, вела к «счастливому слиянию» всех живых сил рус. литературного языка. Наряду с Тредиаковским Л. принадлежит заслуга разработки новой системы рус. стихосложения. Он выдвинул полиметрическую теорию, обосновывающую закономерность различных размеров рус. тонического стиха; был сторонником применимости различного вида рифм в рус. поэзии. Л. широко опирался на литературное наследие. Выдержками из соч. эпохи античности, средневековья, Возрождения, нового времени насыщена его «Риторика». Он хорошо знал памятники древнерус. культуры, рус. фольклор. Новый этап в развитии отечественной лит-ры Л, связывал с заменой старых лексических норм новыми, рациональными, придающими законосообразность, точность и общезначимость словесному творчеству. Нормативность, логичность, рациональность, распространенные на область лит-ры, сближают эстетические воззрения Л. с традициями классицизма. Однако в его творчестве наряду с логикой разума полным признанием пользуется стихия чувств, вдохновения, эмоционального порыва: в худож. произв. «разум к чувствам свести должно и с ними соединить». Поэзии Л. свойственны неожиданность словоупотребления, метафоризация поэтического стиля, эмоционально-психологическая выразительность эпитетов. Литературное творчество Л. многожанрово — от трагедии («Тамира и Селим», «Демофонт») до сатиры («Гимн бороде»). Мн. его худож. произв. являются-по сути своей социально-философской публицистикой. С пониманием он относится к жанру любовной лирики, не порицает по--пленников гедонизма, но для своей лиры выбирает путь гражданственности, отражения общественных интересов. Эстетика худож. творчества у Л. связана с эстетикой бытия и познания. Его эстетико-творческое кредо изложено в стихотворении «Разговор с Анакреоном».... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711–1765) – ученыйэнциклопедист, просветитель, поэт, переводчик. В возрасте 20 лет, выдав себя за дворянского сына,  поступил в Московскую славяно-греко-латинскую академию,как один из лучших студентов он был направлен в университет при Петербургской академии наук, а осенью того же года – в Германию, в Марбургский университет, в котором 3 года обучался естественным и гуманитарным наукам, а также изучал химию и горное дело в Горной академии. К этому времени относятся его первые  поэтические  и  литературно-теоретические  опыты.  По  возвращению  в Россию был назначен профессором химии (академиком) Петербургской академии наук. Творчество Ломоносова было исключительно разносторонним. В его работах получили освещение почти все  отрасли современного ему естествознания, горного  дела  и  металлургии,  математики,  истории,  филологии,  языкознания, искусства, литературы. В 1748 он создал химическую лабораторию АН, в которой проводил научные исследования, в том числе разрабатывал состав стекла, фарфора и смальты, которую использовал для своих мозаик, созданных в 1751. Самостоятельно сконструировал приборы для химических  исследований, оптические инструменты.  Занимался астрономией, мореходным делом, краеведением, географией, метеорологией и другими науками. Ввел в употребление химические весы и заложил основы  количественного анализа, опроверг флогистонную теорию горения, аргументы против которой позже изложил Лавуазье. В 1741-1761 в башне Кунсткамеры, построенной в Петербурге Петром I, проводил астрономические наблюдения, химические и физические опыты. В 1742 Ломоносов впервые в России начал читать публичные  лекции на русском языке в Академии наук. В1755 по инициативе Ломоносова и по его проекту был основан Московский университет, выступил организатором многих научных, технических и культурных начинаний,  сыгравших  огромную  роль  в  развитии  России.  Русский  ученыйэнциклопедист знал и ценил философское творчество Лейбница и Декарта. Особое значение он придавал опытному познанию. В своих гносеологических воззрениях  Ломоносов стремился избегать крайностей сенсуализма, признавая исключительную роль рационального познания, не был склонен к мистицизму в понимании природы, утверждая, что «приписывать... физическое свойство тел божественной воле или какой-нибудь чудодейственной силе мы не можем». Ему казалось возможным и необходимым достижение гармонии между верой и разумом, наукой  и  религией:  «Неверно  рассуждает  математик,  если  захочет  циркулем измерить Божью волю, но не прав и богослов, если он думает, что на Псалтирье можно научиться астрономии или химии». Само научное познание для Ломоносова было своеобразным служением: «Испытание натуры трудно, однако приятно,  полезно,  свято».  Один  из  основоположников  новой  светской  российской культуры, Ломоносов был убежден, что научное и культурное творчество требуют высокого нравственного и даже религиозного вдохновения. ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711—1765) — первый отечественный ученый-энциклопедист, поэт, художник, просветитель. Из семьи государственных крестьян-поморов, помогал отцу в промысле рыбы и морского зверя в Баренцевом и Белом морях и в Ледовитом океане. Первые знания получил через «Арифметику» Л. Магницкого и «Грамматику» М. Смотрицкого, которые называл вратами учености. В 19-летнем возрасте поступил в Славяно-греко-латинскую академию в Москве, куда он пришел с рыбным обозом. После окончания Академии в 1736 г. отправлен в Петербургскую АН, откуда в числе трех лучших студентов отобран для обучения в Марбургском университете в Германии. Его учителем был замечательный ученый-идеалист физик X. Вольф, чьи философские идеи господствовали в тогдашних немецких университетах. С 1739 г. изучал химию, металлургию и горное дело во Фрейбурге у И. Генкеля. В Петербург вернулся в 1741 г. и был назначен на младшую академическую должность физического класса, а в 1745 г. стал первым академиком. Основал первую в России химическую лабораторию (1748). В 1755 г. по его инициативе при содействии фаворита императрицы Елизаветы Петровны Я. И. Шувалова был открыт Московский университет (с 1940 г. носит имя М. В. Ломоносова). Много усилий потратил на борьбу с академическим начальством за развитие российской науки и просвещения, за подготовку отечественных ученых. Стоял у истоков многих наук в России. Научная, научноорганизационная деятельность, художественное творчество Ломоносова были исключительно разносторонними. Его труды охватывают практически все естественные и гуманитарные науки, а его художественные произведения утвердили основные начала русского литературного языка. «Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минеролог, художник и стихотворец, он все испытал и во все проник» — такова пушкинская оценка как личности, так и значения Ломоносова для истории и культуры России. Ломоносов был избран почетным членом Шведской королевской АН (1760), Болонской АН (1764). Среди наиболее крупных идей и открытий М. В. Ломоносова: развил представления об атомно-молекулярном строении вещества, сформулировал принципы сохранения материи и движения, заложил основы физической химии как науки, исследовал атмосферное электричество и силу тяжести, создал ряд оптических приборов, открыл атмосферу на планете Венера, опубликовал руководство по металлургии, указывал на необходимость освоения Сибири и Ледовитого океана. Автор трудов по русской истории, первый критик норманнской теории, социологии («О размножении русского народа»), фундаментальных трудов по грамматике русского языка. Ломоносов — крупнейший русский поэт XVIII в., замечательный художник, возродивший искусство мозаики и производство смальты. Таков далеко не полный перечень того, что было сделано выдающимся русским ученым-энциклопедистом.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

[8(19).И.1711, дер. Денисовна Архангельской губ. 4(15).4.1765, Петербург], рус. учёный-энциклопедист и мыслитель, поэт. Филос. значение трудов Л. изучено в основном сов. исследователями. Он признан основоположником материалистич. традиции рус. философии. В целом филос.позиция Л. тяготела к механистич. материализму и деизму. «Материя, писал он есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность» (ПСС, т. 1, 1950, с. 173), доказывая, что материя лежите основе единства тел. У Л. возникала мысль об отсутствии первотолчка, но она осталась неразвитой, и богу у Л. всё же приписывалась роль «архитектора мира» и перводвигателя. Теоретико-познават. представлениям Л. свойствен синтез эмпирикосенсуалистич. и рационалистич. принципов, уберегающий от крайностей априоризма и феноменализма. Осн. элементами науч. познания он считал эксперимент, математику и теорию: «Мысленные рассуждения произведены бывают из надежных и много раз повторенных опытов» (там же, с. 424). Л. признавал значит. роль также и гипотез в поиске «важных истин». Л. развивал идеи науки нового времени о едином универсуме с естеств. закономерностями, доступными познанию, разрабатывал «корпускулярную философию» в качестве исходной концепции для объяснения физич. и химич. явлений. В основе природных явлений, по Л., лежит закономерное движение протяжённых, непроницаемых, обладающих формой частиц материи (элементов и корпускул), подчинённое всеобщему естеств. закону сохранения вещества и движения (см. там же, т. 3, 1952, с. 383). Руководствуясь этим законом, Л. провёл эксперименты, к-рые способствовали доказательству сохранения массы при химич. превращениях. Л. не разделял ньютоновской трактовки пространства, был сторонником принципа близкодействия. В трудах кон. 50-х нач. 60-х гг. «Слово о рождении металлов от трясения Земли», «О слоях земных» большое значение приобрели идеи изменения поверхности Земли, неживой и живой природы и высказано убеждение, что мн. явления природы следует рассматривать в их историч. эволюции и причинной обусловленности, не ограничиваясь традиц. и ненауч. представлением о том, что «бог так сотворил» (см. там же, т. 5, 1954, с. 574-75). В понимании обществ. явлений Л. оставался на идеалистич. позициях, связывая прогресс исключительно с развитием образования, просвещения и ремёсел. Ему принадлежат проекты экономич. развития страны и обществ. преобразований, разработанные в духе идеологии Просвещения, а историч. концепция посвящена возникновению независимого и влият. др.-рус. гос-ва. Основная тема филос. поэзии Л. Вселенная, природа и человек. По инициативе Л. (1755) был создан Моск. ун-т, ставший новым центром рус. науки и культуры. Л. был академиком Петерб. АН, чл. Академии художеств, почётным чл. Шведской АН и Болонской АН. Оказал значит. влияние на развитие рус. и мировой науки и культуры.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

М. В. Ломоносов Ломоно́сов Михаил Васильевич (1711—1765) — первый русский учёный-естествоиспытатель мирового значения, человек энциклопедических з... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711 — 1765)— русский ученый, энциклопедист, мыслитель, поэт. Академик Петербургской АН, чл. Академии художеств, поч. чл. Шведской АН и Болон-ской АН. Окончил Славяно-греко-лат. академию в Москве, был затем направлен в АН в Петербурге, а затем в Марбург-ский ун-т. В 1741 г. вернулся в Россию. Впоследствии по его инициативе был создан Московский ун-т (1755), ставший новым центром русской науки и культуры. Развивал идеи науки нового времени. Трактовал человека и его психическую деятельность с естественнонаучных позиций, сыграл важную роль в духовном развитии русского общества. Источником познания вслед за Ф. Бэконом, Т. Гоб-бсом, Дж. Локком считал простые идеи, возникающие в организме при контактах органов чувств с природными телами, причем как организм, так и эти тела мыслил подчиненными объективным законам единого Универсума. Из простых идей, согласно Л., возникают сложные идеи, в том числе входящие в состав науки, социальное значение которой для просвещения народа и прогресса культуры ставилось Л. чрезвычайно высоко. Научное познание представлял как взаимосвязь теоретического и эмпирического. Из наблюдения установлять теорию, через теорию исправлять наблюдение есть лучший способ к изысканию правды — писал Л. При этом он настоятельно подчеркивал важность служения науки общественным нуждам, и сам своей многосторонней деятельностью как исследовательской, так и организаторской способствовал этому, что и дало Пушкину основание назвать Л. самобытным сподвижником просвещения. Высоко ставя задачу подготовки квалифицированных молодых людей для развития в России образования и науки, Л. настаивал на зависимости их успехов от природных дарований, возлагая надежду на вовлечение их в науку независимо от сословной принадлежности. Высказал ряд новаторских положений об эмоциях (страстях) и их своеобразии в различные возрастные периоды. (Например, он полагал, что в старости страсти возбудить и утомить труднее, чем в молодости). Большое внимание уделял воздействию речи на психику человека. При этом особо подчеркивал воспитательную (а не только образовательную) роль языка, в особенности для воспитания патриотизма. Л. принадлежит также оригинальное объяснение восприятия цвета. Автор трудов: Полное собр. соч., тт. 1-10, М.-Л., 1950; Избр. Произв., М.-Л., 1965. М.Г. Ярошевский ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

ЛОМОНО́СОВ Михаил Васильевич (1711-1765), русский ученый и поэт; академик Петербургской АН (1745). Поэзия: оды, в т.ч. «…На взятие Хотина» (1739, опубл... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711-65) - первый российский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник развития отечественного просвещения, науки и экономики. Родился 8(19) ноября в д. Денисовка (ныне с. Ломоносово) в семье помора. В 19 лет ушел учиться (с 1731 в Славяно-греко-латинской академии в Москве, с 1735 в Академическом университете в Санкт-Петербурге, в 1736-41 в Германии). С 1742 адъюнкт, с 1745 академик Петербургской АН. В 1748 основал при АН первую в России химическую лабораторию. По инициативе Ломоносова основан Московский университет (1755).Открытия Ломоносова обогатили многие отрасли знания. Развивал атомно-молекулярные представления о строении вещества. В период господства теории теплорода утверждал, что теплота обусловлена движением корпускул. Сформулировал принцип сохранения материи и движения. Исключил флогистон из числа химических агентов. Заложил основы физической химии. Исследовал атмосферное электричество и силу тяжести. Выдвинул учение о цвете. Создал ряд оптических приборов. Открыл атмосферу на Венере. Описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов. Опубликовал руководство по металлургии. Подчеркивал важность исследования Северного морского пути, освоения Сибири. Будучи сторонником деизма, материалистически рассматривал явления природы. Автор трудов по русской истории, критиковал норманнскую теорию. Крупнейший русский поэт-просветитель 18 в., один из основоположников силлабо-тонического стихосложения. Создатель русской оды философского и высокого гражданского звучания. Автор поэм, поэтических посланий, трагедий, сатир, фундаментальных филологических трудов и научной грамматики русского языка. Возродил искусство мозаики и производство смальты, создал с учениками мозаичные картины. Член Академии художеств (1763). Похоронен в Санкт-Петербурге в Некрополе 18 в.<br>... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов Михаил Васильевич (1711—1765) — первый русский учёный-естествоиспытатель мирового значения, человек энциклопедических знаний, разносторон... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711-1765) - русский ученый, энциклопедист, мыслитель, поэт. Академик Петерб. АН, чл. Академии художеств, почетн. чл. Шведской АН и Болонской АН. Окончил Славяно-греко-лат. академию в Москве, был затем направлен в АН в Петербурге, а затем в Марбургский ун-т. В 1741 г. вернулся в Россию. Впоследствии по его инициативе был создан Моск. ун-т (1755), ставший новым центром русской науки и культуры. Развивал идеи науки нового времени. Трактовал человека и его психич. деятельность с естеств.-науч. позиций, сыграл важную роль в духовном развитии русского общества. Источником познания считал «простые идеи», возникающие в организме при контактах органов чувств с природными телами, причем как организм, так и эти тела мыслил подчиненными объективным законам единого Универсума. Из простых идей, согласно Ломоносову, возникают сложные идеи, в т. ч. входящие в состав науки, социальное значение к-рой для просвещения народа и прогресса культуры ставилось им чрезвычайно высоко. Науч. познание представлял как взаимосвязь теоретического и эмпирического. Он подчеркивал важность служения науки обществ. нуждам. Высоко ставя задачу подготовки квалифицированных молодых людей для развития в России образования и науки, настаивал на зависимости их успехов от природных дарований, возлагая надежду на вовлечение их в науку независимо от сословной принадлежности. Высказал ряд новаторских положений об эмоциях (страстях) и их своеобразии в разл. возрастные периоды. Большое внимание уделял воздействию речи на психику человека. При этом особо подчеркивал воспитательную (а не только образовательную) роль языка, в особенности для воспитания патриотизма. Ему принадлежит также оригинальное объяснение восприятия цвета. Осн. труды: Полное собр. соч. в 10 т., 1950; Избр. произв., 1965. М. Г. Ярошевский ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711—1765) — великий русский ученый, естествоиспытатель, поэт, философ, художник, историк, просветитель. Основные пед. работы: «Краткое руководство к риторике», «Российская грамматика», «Древняя российская история», «О сохранении и размножении российского народа», «Проект регламента московских гимназий» и др. Считал целью воспитания подготовку к служению Родине и народу, основу воспитания видел в науке, к-рая совершенствует человека в умственном и нравственном отношениях. Был инициатором разнообразных научных, технических и культурных начинаний в стране, организатором науки и просвещения. Основал первый русский университет в Москве. Впервые в России разработал пед. теорию, методологической основой к-рой явилось материалистическое миропонимание, разграничение науки и религии. Выступал сторонником бессословной системы образования вплоть до университета. Отстаивал идею светскости образования и получения молодым поколением основ научных знаний. Впервые выступил в русской педагогике сторонником синтеза классического, естественно-научного и реального образования. В его методах обучения выделяются элементы политехнического образования. Являлся сторонником классно-урочной системы как наиболее продуктивной для развития ума и памяти, был за домашние задания и экзамены. Отводил в процессе обучения значительное место практике, постановке опытов. Разрабатывал принципы обучения: наглядность, доступность, развитие активности и самостоятельности ученика. Стремился к распространению «высоких наук» в российском государстве и при этом на русском языке. Написал ряд учебников — первую грамматику на русском языке, руководство к риторике, первые основания горной науки и др.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711-1765) великий русский ученый-энциклопедист, естествоиспытатель, поэт, историк, художник, просветитель. Сын помора, пришедший пешком в Москву. Скрыв крестьянское происхождение, поступает в 1731 г. в Славяно-греко-латинскую академию, откуда переведен в академическую гимназию Петербурга, а затем направлен за границу. С 1745 г. академик Петербургской академии наук. Вместе с И. Шуваловым был инициатором открытия Московского университета, который носит его имя. В составе университета было три факультета: юридический, философский и медицинский. При университете открылось две гимназии (для дворян и разночинцев). Обучение велось в основном на русском языке. Ломоносов разработал «Регламенты» для учителей и учеников гимназий, где рекомендуется сознательное, последовательное, наглядное обучение. Ведущими дидактическими принципами считал принципы посильности и развивающего обучения. Одним из первых в России стал разрабатывать вопросы содержания и методов обучения. Считал, что способы обучения должны соответствовать возрасту ребенка, а учебный материал соразмерен с его силами. Широко применял в педагогической практике конкретный фактический материал. Сделал ряд научных открытий: сформулировал закон сохранения материи, заложил основы физической химии. Создал ряд оптических приборов, описал строение Земли. Автор трудов по русской истории. Автор ряда учебников. Его «Российская грамматика» в течение 50 лет считалась лучшим руководством для общеобразовательной школы. Главную роль в осуществлении просветительских замыслов отводил Академии наук, важнейшим направлением деятельности которой считал создание условий для воспитания отечественных ученых.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711 - 65), рос. учёный-естествоиспытатель мир. значения, один из основоположников физ. химии, историк, поэт, художник и просветитель. В 1731 - 35 учи... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

ЛОМОН́́ОСОВ Михаил Васильевич (1711—65), рус. ученый и поэт. Знакомство с одами Ломоносова входило в программу воспитания в Пансионе. Его соч. А. П. Ша... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

род. 8 нояб. 1711, дер. Денисовка, Архангельской губ. - ум. 4 апр. 1765, С.-Петербург) - рус. ученый-энциклопедист и мыслитель. Окончил Славяно-греко-лат. академию в Москве, был затем направлен в Академию наук в Петербурге, а потом за границу, в Марбургский ун-т. В 1741 вернулся в Россию. Велики его заслуги в самых разных областях науки. В философских взглядах тяготел к механическому материализму и деизму. В работе "О слоях земных" выдвинул гипотезу об эволюции растительного и животного мира; не мыслил материю в отрыве от движения, полагая, что все многообразие явлений в природе обусловлено разными формами движения материи ("Размышления о причине теплоты и холода", 1749). Осн. свойствами материи считал протяженность, силу инерции, форму, непроницаемость и механическое движение. В теорий познания отводил большое место опыту, считая, однако, что лишь соединение эмпирических методов с теоретическими обобщениями может привести к истине. Являясь основателем Московского ун-та (1755), немало способствовал общепросветительской деятельности, полагая, что улучшить жизнь общества можно посредством совершенствования нравов. Его труды изданы в Поли. собр. соч., тт. 1-10, 1950-1959. ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(род. 8 нояб. 1711, дер. Денисовка, Архангельской губ. ум. 4 апр. 1765, С.-Петербург) рус. ученый-энциклопедист и мыслитель. Окончил Славяно-греко-лат. академию в Москве, был затем направлен в Академию наук в Петербурге, а потом за границу, в Марбургский ун-т. В 1741 вернулся в Россию. Велики его заслуги в самых разных областях науки. В философских взглядах тяготел к механическому материализму и деизму. В работе *О слоях земных* выдвинул гипотезу об эволюции растительного и животного мира; не мыслил материю в отрыве от движения, полагая, что все многообразие явлений в природе обусловлено разными формами движения материи (*Размышления о причине теплоты и холода*, 1749). Осн. свойствами материи считал протяженность, силу инерции, форму, непроницаемость и механическое движение. В теорий познания отводил большое место опыту, считая, однако, что лишь соединение эмпирических методов с теоретическими обобщениями может привести к истине. Являясь основателем Московского ун-та (1755), немало способствовал общепросветительской деятельности, полагая, что улучшить жизнь общества можно посредством совершенствования нравов. Его труды изданы в Поли. собр. соч., тт. 1-10, 1950-1959.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711-1765) — рус. ученый-материалист, естествоиспытатель, поэт. Сделал много открытий в различных науках. Наиболее значит. открытие - закон сохранения вещества и движения, нанесший сокрушит, удар по религ. представлениям о божеств, сотворении мира. Л. отстаивал учение о материи, движении и их законах, атомно-молекулярную гипотезу строения вещества и движения атомов. Разделяя тогдашние механистич. представления, наделявшие материю такими свойствами, как протяженность, непроницаемость и «делимость на нечувствительные части», считал, что она обладает еще силой инерции и движением. Благодаря такому воззрению, объяснение разнообразия мира приобретало материалистич. основу.В сво их материалистич. выводах опирался на двойств, истины теории. Как ученый, просветитель, Л. боролся за освобождение науки от опеки церкви, подвергая сомнению библ. мифы и религ. обряды. ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

(1711-1765) — рус. ученый-материалист, естествоиспытатель, поэт. Сделал много открытий в различных науках. Наиболее значит. открытие закон сохранения вещества и движения, нанесший сокрушит, удар по религ. представлениям о божеств, сотворении мира. Л. отстаивал учение о материи, движении и их законах, атомно-молекулярную гипотезу строения вещества и движения атомов. Разделяя тогдашние механистич. представления, наделявшие материю такими свойствами, как протяженность, непроницаемость и «делимость на нечувствительные части», считал, что она обладает еще силой инерции и движением. Благодаря такому воззрению, объяснение разнообразия мира приобретало материалистич. основу.В сво их материалистич. выводах опирался на двойств, истины теории. Как ученый, просветитель, Л. боролся за освобождение науки от опеки церкви, подвергая сомнению библ. мифы и религ. обряды.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

один из величайших русских ученых и деятелей русского просвещения XVIII века. Как поэт, Ломоносов ввел в нарождавшуюся литературу классические формы поэзии, господствовавшие на Западе в первой половине XVIII века. Преобладающей формой его поэтических произведений была ода, посвященная восхвалению высоких особ или торжественных событий. Этой же поэтической формой Ломоносов пользовался не только для выражения своих просветительных идей, доказывая в стихах важность образования и значение науки, но и для обсуждения занимавших его научных и практических вопросов. /Т. 20/... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

один из величайших русских ученых и деятелей русского просвещения XVIII века. Как поэт, Ломоносов ввел в нарождавшуюся литературу классические формы поэзии, господствовавшие на Западе в первой половине XVIII века. Преобладающей формой его поэтических произведений была ода, посвященная восхвалению высоких особ или торжественных событий. Этой же поэтической формой Ломоносов пользовался не только для выражения своих просветительных идей, доказывая в стихах важность образования и значение науки, но и для обсуждения занимавших его научных и практических вопросов.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711 - 1765 гг.) - первый русский ученый - естествоиспытатель мирового значения, один из основоположников физической химии, историк, поэт и художник. Родился в семье крестьянина - помора. Выдав себя за дворянина, поступил в Славяно - греко - латинскую академию, в числе лучших учеников был отправлен в Германию. С 1745 г. - первый русский профессор (академик) Петербургской Академии наук. В 1755 г. по инициативе М.В. Ломоносова был основан первый в России Московский университет, ныне носящий его имя. ... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

1711 - 1765 гг.) - первый русский ученый - естествоиспытатель мирового значения, один из основоположников физической химии, историк, поэт и художник. Родился в семье крестьянина - помора. Выдав себя за дворянина, поступил в Славяно - греко - латинскую академию, в числе лучших учеников был отправлен в Германию. С 1745 г. - первый русский профессор (академик) Петербургской Академии наук. В 1755 г. по инициативе М.В. Ломоносова был основан первый в России Московский университет, ныне носящий его имя.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Ломоносов, Михаил Васильевич (8 нояб. 1711 в д. Денисовской, ок. Холмогор — 4 апр. 1765 в Спб.)Псевдонимы: Л.; Л. К.; Л—К.; М. Л.; ПробинИсточники:• М... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ (171165)

ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711-65), первый российский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник развития отечественного просвещения, науки и экономики. Родился 8(19) ноября в д. Денисовка (ныне с. Ломоносово) в семье помора. В 19 лет ушел учиться (с 1731 в Славяно-греко-латинской академии в Москве, с 1735 в Академическом университете в Санкт-Петербурге, в 1736-41 в Германии). С 1742 адъюнкт, с 1745 академик Петербургской АН. В 1748 основал при АН первую в России химическую лабораторию. По инициативе Ломоносова основан Московский университет (1755). Открытия Ломоносова обогатили многие отрасли знания. Развивал атомно-молекулярные представления о строении вещества. В период господства теории теплорода утверждал, что теплота обусловлена движением корпускул. Сформулировал принцип сохранения материи и движения. Исключил флогистон из числа химических агентов. Заложил основы физической химии. Исследовал атмосферное электричество и силу тяжести. Выдвинул учение о цвете. Создал ряд оптических приборов. Открыл атмосферу на Венере. Описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов. Опубликовал руководство по металлургии. Подчеркивал важность исследования Северного морского пути, освоения Сибири. Будучи сторонником деизма, материалистически рассматривал явления природы. Автор трудов по русской истории, критиковал норманнскую теорию. Крупнейший русский поэт-просветитель 18 в., один из основоположников силлабо-тонического стихосложения. Создатель русской оды философского и высокого гражданского звучания. Автор поэм, поэтических посланий, трагедий, сатир, фундаментальных филологических трудов и научной грамматики русского языка. Возродил искусство мозаики и производство смальты, создал с учениками мозаичные картины. Член Академии художеств (1763). Похоронен в Санкт-Петербурге в Некрополе 18 в.... смотреть

ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ (171165)

ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711-65) , первый российский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник развития отечественного просвещения, науки и экономики. Родился 8(19) ноября в д. Денисовка (ныне с. Ломоносово) в семье помора. В 19 лет ушел учиться (с 1731 в Славяно-греко-латинской академии в Москве, с 1735 в Академическом университете в Санкт-Петербурге, в 1736-41 в Германии). С 1742 адъюнкт, с 1745 академик Петербургской АН. В 1748 основал при АН первую в России химическую лабораторию. По инициативе Ломоносова основан Московский университет (1755). Открытия Ломоносова обогатили многие отрасли знания. Развивал атомно-молекулярные представления о строении вещества. В период господства теории теплорода утверждал, что теплота обусловлена движением корпускул. Сформулировал принцип сохранения материи и движения. Исключил флогистон из числа химических агентов. Заложил основы физической химии. Исследовал атмосферное электричество и силу тяжести. Выдвинул учение о цвете. Создал ряд оптических приборов. Открыл атмосферу на Венере. Описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов. Опубликовал руководство по металлургии. Подчеркивал важность исследования Северного морского пути, освоения Сибири. Будучи сторонником деизма, материалистически рассматривал явления природы. Автор трудов по русской истории, критиковал норманнскую теорию. Крупнейший русский поэт-просветитель 18 в., один из основоположников силлабо-тонического стихосложения. Создатель русской оды философского и высокого гражданского звучания. Автор поэм, поэтических посланий, трагедий, сатир, фундаментальных филологических трудов и научной грамматики русского языка. Возродил искусство мозаики и производство смальты, создал с учениками мозаичные картины. Член Академии художеств (1763). Похоронен в Санкт-Петербурге в Некрополе 18 в.... смотреть

T: 190