МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

[3(15) сент. 1804 – 10(22) ноября 1873 ] – укр. естествоиспытатель, философ, фольклорист и историк. Окончил Московский ун-т (1823). С 1927 – магистр, с 1833 – проф. ботаники Моск. ун-та. С 1834 по 1845 – ректор (до 1836), а затем проф. Киевского ун-та. Преодолевая идеи шеллингианской натурфилософии, М. эволюционировал в сторону стихийного материализма и диалектики. М. доказывал, что в природе происходит вечное движение и развитие, благодаря этому она "повсюду разнообразная". Развитие природы идет "...от низшего к высшему, совершеннейшему, от единства и простоты к сложности и многообразию" (Избр. произв. рус. естествоиспытателей 1-й пол. XIX в., 1959, с. 115). Основа познания – опыт, к-рый "суть отпечатки внешней природы во внешних чувствах, сохраненные памятью" (там же, с. 101). Однако наука не должна ограничиваться описанием предметов и явлений (см. журн. "Московский телеграф", 1826, ч. 8, с. 307). Вместе с тем в филос. взглядах М. имелись серьезные противоречия; он не сумел полностью преодолеть шеллингианские воззрения, в частности по вопросам об отношении умозрения и чувств. опыта, вещества и силы и др. Идеалистич. взглядов М. придерживался и по вопросу о происхождении человека. Тем неменее творчество М. в целом способствовало расшатыванию устоев теологии и метафизики, послужило толчком к широкой постановке в рус. науке филос. проблем естествознания. Соч.: Главные основания зоологии или науки о животных, М., 1824; О системах растительного царства, М., 1927; Основания ботаники: ч. 1 – Органология растений, М., 1828; ч. 2 – Систематика растений, М., 1831; Размышления о природе, М., 1833; Историч. изложение системы растительного царства, "Уч. зап. имп. Моск. ун-та", 1833, ч. 1, No 1; Собр. соч., т. 1–3, К., 1876–80; Автобиография, "Киевская старина", 1904, т. 86, сент. Лит.: Райков Б. Е., Рус. биологи-эволюционисты до Дарвина, т. 2, М.–Л., 1951, с. 496–509; Mикулинский С. P., M. A. M. как естествоиспытатель, Тр. Ин-та истории естествознания АН СССР, т. 5, М., 1953; Очерки по истории филос. и общественно-политич. мысли народов СССР, т. 1, М., 1955, с. 342–44; Шудрик С. П., Филос. и естественно-науч. взгляды ?. ?. ?., К., 1955 (автореф.); Острянин Д. X., Фiлософськi погляди М. О. Максимовича, Ниуковi записки iнституту фiлософii АН УРСР, т. 4, К., 1958; Микулинский С. Р., Развитие общих проблем биологии в России, М., 1961. С. Шудрик. Киев.

Смотреть больше слов в «Философской Энциклопедии»

МАКТАГГАРТ, ДЖОН ЭЛЛИС →← МАКСИМОВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Смотреть что такое МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ в других словарях:

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

выдающийся ученый (1804-1873). Учился в Новгород-Северской гимназии и Московском унив., сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защит... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Максимович Михаил Александрович [3(15).9.1804, хутор Тимковщина, ныне Золотоношского района Черкасской области, ‒ 22.11(4.12).1873, хутор Михайлова Гор... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Максимович Михаил Александрович — выдающийся ученый (1804-1873). Учился в Новгород-Северской гимназии и Московском унив., сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию "О системах растительного царства", он получил должность адъюнкта. В 1832 г. был командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. В 1833 г. был избран профессором ботаники. В это время М. почувствовал упадок сил, тоску по родине и решился перейти в открывавшийся тогда Киевский университет. Назначенный ректором его, он был вынужден занять кафедру русской словесности по категорическому требованию министра гр. Уварова, который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем М., который в своих актовых речах проводил именно идею народности. В 1 835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни — и звание профессора; несколько отдохнув, еще два года (1843-45) читал лекции в качестве частного преподавателя. Тогда же он сделался энергичным членом "Временной комиссии для разбора древних актов" и редактировал материалы для ее издания ("Памятников"). Поселясь в своей усадьбе "Михайловой горе" (на берегу Днепра, в Золотоношском уезде Полтавской губ.), М. изредка посещал Москву, для свидания с Погодиным, Гоголем и другими московскими друзьями. В 1857 г. он около <sup>1</sup>/<sub>2</sub> года заведовал редакцией "Русской беседы" и содействовал возрождению "Общества любителей российской словесности". М. написал множество исследований, рассеянных в различных повременных изданиях и уже после смерти его собранных (далеко не все) в 3-х объемистых томах. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естеств. наукам ("О системах растительного царства", "Основания ботаники", "Главные основания зоологии", "Размышления о природе", "Книга Наума о великом Божием мире"; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Главная особенность всех этих прекрасно изложенных трудов — стремление автора к систематизации, в духе тогдашней натурфилософии. М. много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. <i> Этнографией</i> М. стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал "Малороссийские песни" (М., XXXVI, 234), с комментариями; А. Н. Пыпин признает за этим изданием "большую заслугу разумного понимания и исполнения дела". В 1834 г. М. издал другой сборник, под загл. "Украинские народн. песни" (ч. 1, М.), a также "Голоса украинских песен" (25 напевов, положенных на ноты А. А. Алябьевым); в Киеве он начал еще более обширное изд., "Сборник украинских песен" (ч. 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело М. к исследованию <i>русского</i> (в особенности южно-русского) <i>языка</i> и <i>словесности.</i> Вступительная лекция его и в Киевском университете была посвящена вопросу "О значении и происхождении слова". Плодом изучения его русской речи по сравнению с западно-славянской было "Критико-историческое исследование о русском языке"; сюда же нужно отнести его "Начатки русской филологии". Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И. И. Срезневского и П. А. Лавровского, М. снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования "южно-русского" яз. и противником мнений своего "северного" друга М. П. Погодина; так возник известный спор между "южанами" и "северянами" о древности малорусского языка, не закончившийся еще и в настоящее время. М. напечатал свои "Филологические письма к М. П. Погодину" в "Рус. беседе" за 1856 г. и "Ответные письма к нему же" в "Рус. беседе" за 1857 г. В области <i>ucmopиu русской словесности</i> М. интересовался, с одной стороны, древним периодом нашей словесности, в особенности "Словом о Полку Игореве", с другой — памятниками южно-русской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: "История древней русской словесности", "О народной исторической поэзии в Древней Руси", "Песнь о Полку Игореве", "К объяснению и истории Слова о Полку Игореве", "Книжная старина южно-русская", "О начале книгопечатания в Киеве" и др. Работы по истории древнерусской киевской и южно-русской словесности ввели его и в область <i>древнерусской </i>и <i> южно-русской истории вообще.</i> Здесь он занял еще более видное место, чем в филологии: его по справедливости должно признать патриархом южно-русской историографии. Как южно-русский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южно-русскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность — с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья "О мнимом запустении Украйны в нашествие Батыево и населении ее новопришлым народом", основной вывод которой усвоен и развит новейшими исследователями Малороссии. Работы М. по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности — самостоятельные исследования) на сочинения Н. И. Костомарова (о "Богдане Хмельницком") и В. Б. Антоновича ("Акты о казаках"). Важное значение имеют его исследования "О гетмане Сагайдачном", "Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украйне со времени Богдана Хмельницкого", "О Бубновской сотне", "О колиивщине" и множество других, более мелких; тут он является предшественником В. Б. Антоновича и А. М. Лазаревского в разработке истории Правобережной и Левобережной Малороссии; везде у него видны огромная начитанность в источниках и большой критический талант. М. как никто знал Киев, его древности и вообще <i>топографию</i> Южной Руси. Его статьи по этим вопросам составляют особый отдел в собрании его сочинений — 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный <i>археологии</i> Малороссии; здесь особенно выдается статья о стрелах, найденных на Днепровском побережье, в которой он блестяще применил свои способности к классификации, приобретенные благодаря занятиям естественными науками. На старости лет М. сумел понять и оценить и новых работников, войти с ними в духовное общение. Охотно откликаясь на коллективные научные предприятия, он являлся иногда и инициатором их, выступая, напр., редактором-издателем таких сборников, как "Киевлянин" и "Украинец". Пушкин и Гоголь были в восторге от малороссийских песен М.; Гоголь питал к М. истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. М. издал альманах "Денницу", в котором мы находим имена Пушкина (начало "Бориса Годунова"), Веневитинова, кн. Вяземского, Дельвига, Хомякова, Баратынского, Языкова, Мерзлякова, Ив. Киреевского; в 1831 г. появилась 2-я книжка "Денницы", в 1834 г. — 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. М. был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и "Слова о Полку Игореве", а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. По своим убеждениям М. был очень близок к украинофильству на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украйны от всей России. Ср. биогр. и ист.-лит. очерк Пономарева в "Ж. М. Н. Пр." (1871, окт.); "Биограф. словарь проф. Моск. унив."; "Биограф. словарь проф. Киев. университета"; "Юбилей М. А. Максимовича " (СПб., 1872, 2-е изд.); Петров, "Очерки истории украинской литературы"; ст. С. Н. Пономарева в "Киевской старине" (1882-84); А. Н. Пыпин, "История русской этнографии" (т. 3). <i> Д. Б-й. </i> <i> </i><br><br><br>... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

(3(15).IX.1804, хутор Тимковщина Полтав. губ. — 22.XI.(4.XII).1873, хутор Михайлова Гора Полтав. губ.) — ботаник, историк, филолог, фольклорист и этнограф. Ок. словесное и физ.-мат. отд-ния Моск. ун-та (1823), преподавал ботанику и заведовал ботанич. садом того же ун-та, в 1834—35 — ректор Киевск. ун-та и проф. рус. словесности (до 1841). Издавал и редактировал сб-ки «Киевлянин» и «Украинец»; в 1830 издавал лит. альм. «Денница».<p class="text10k">Филол. и ист. интересы М. были по преимуществу связаны с историей слав. яз., древнерус. лит-рой, историей Украины и ее фольклором. М. издал сб-ки укр. песен: «Малороссийские песни» (1827), «Украинские народные песни» (1834), «Сборник украинских песен» (1849). Именно этот круг интересов определял и вклад М. в изучение С.: он подчеркивал отражение в нем исконно слав. представлений о мире, теснейшие связи С. с восточнослав. фольклором, обратил внимание на особенности поэтики памятника, решительно возражая против попыток сближения С. со сканд. сагами.</p><p class="text10k">Первым серьезным обращением к С. явилась рец. М. на изд. <i>А. Ф. Вельтмана</i>. В ней он, в частности, остановился на характеристике яз. С., в котором, по его убеждению, «видно большое влияние тогдашнего книжного, церковнославянского языка; но с этим вместе видно беспрестанное отступление от его форм... Такое отступление основывалось на стремлении к языку природному, живому». Подобно этому и совр. поэт, продолжает М., «для точнейшего выражения своей мысли избирает слова областные или почитаемые обветшалыми» (С. 90—91). Яз. С., согласно М., — «это местное наречие певца Игоря, южнорусское, из коего впоследствии вышел язык малороссийский»: этот яз., продолжает М., «сохранил много слов и форм, встречаемых в древних наших славянских памятниках и утраченных в великорусском языке». Из этого следует, что для понимания С. нужно привлекать укр. яз., а само С. есть «начало той южнорусской эпопеи, которая потом звучала и звучит еще в думах бандуристов и во многих песнях украинских» (С. 93 и 94). Эти идеи определят все дальнейшее направление исследований М. И хотя он был неправ, считая, что особенности древнерус. яз. лучше сохранились в укр. яз. сравнительно с великорус., и слишком преувеличивал непосредств. связь <i>поэтики С.</i> именно с укр. ист. поэзией, чрезвычайно плодотворным оказался его интерес к присущим С. элементам поэтики восточнослав. фольклора и к отражению в нем нар. мировосприятия.</p><p class="text10k">Те же идеи развиты М. в его наиболее значит. работе о С. — публикации курса лекций, прочит. им в Киевск. ун-те. Решительно выступая против скептиков и против поисков иноязычных источников С., М. утверждает, что оно «первородный, изящный образец собственно русской настоящей исторической поэмы» (Песнь о полку Игореве. Из лекций... С. 19), тут же подчеркивая, что «новыми явлениями и так сказать продолжением сего рода поэзии были потом южнорусские или украинские песни и думы былевые (исторические)... ближайшие и однороднейшие с Песнею о полку Игореве» (С. 20). Отсюда и проистекает необходимость рассмотреть С. «в совокупности с другими памятниками древней нашей словесности и народной поэзии нашей и других славян» (С. 21). М. считает, что в С. отразилось сочетание двух главнейших начал: «любви к земле русской и ее славе, и веры</p><p><span class="page">204</span></p><p class="text10">в жизнь природы и глубокого с нею сочувствия» (С. 440). Анализируя особенности поэтики С. — <i>метафоры</i>, <i>символы</i>, постоянные <i>эпитеты</i>, М. приводит параллели из памятников фольклора (там сокол также является символом храбрости и быстроты в нападении, лебедь и соловей — символы певца и песни, зегзица — «верный символ сиротства и родственной печали», подобно зозуле укр. песен, и т. д.), отмечает присутствующую в С. любовь к песне: певец исполнял ее «не только лично... но и народно, как южный славянин в особенности» (С. 453), жен. песни в С. он рассматривал как «орудие выражения общественного чувства» (С. 457). Раздумывая над сочетанием в С. черт христ. мировоззрения («есть чувство религии врожденной») и имея в виду упоминание Даждь-Бога и Велеса, М. пишет: «Такая почти общечеловеческая мысль о высоком происхождении человека глубока в своей основе: а в этих некогда богах, у певца же — только праотцах, — для нас более жизни, чем в богах Эллады», так как это «отголоски некогда живых верований нашего народа... Русины-христиане потопили кумиры прежних богов своих, но память об них осталась в поэзии, поклонение им обратилось в игру жизни» (С. 463).</p><p class="text10k">В ряду поэтич. приемов автора С. М. выделяет повторы, относя к ним, однако, только буквальное или с небольшими изменениями повторение отд. фраз.</p><p class="text10k">Таким образом, всю работу М. пронизывает основная мысль о принадлежности С. духовной культуре древних русичей, тесных связей его мироощущения и самой системы худ. средств с нар. культурой. Мысль М. об использовании в С. тех же, что и в фольклоре, средств худ. изобразительности нашла свое продолжение в работах <i>А. А. Потебни</i>, <i>В. Н. Перетца</i>, <i>В. П. Адриановой-Перетц</i>, <i>Д. С. Лихачева</i>, <i>Ф. Я. Приймы</i> и др. ученых.</p><p class="text10k">В своей полемике с <i>М. Погодиным</i> М. решительно возражает против сближения С. с исл. сагами, подчеркивая, что его следует сравнивать «с народными русскими песнями, особенно с южнорусскими, а потом с песнями нашей западной братии» (О народной исторической поэзии... С. 4), выражает убеждение в том, что С. не фрагмент обширного эпич. произведения, а «целое стройное создание» (С. 6). Попутно он выдвигает два важных тезиса: автор С. не был гусляром, и С. не было сложено для пения, но автор лишь «возводит народную изустную поэзию на степень образования письменного, на степень искусства»; автор С., по мнению М., принадлежал к княж. дружине (С. 5).</p><p class="text10k">М. принадлежит также ряд мелких заметок о С. Он незаслуженно обвинил <i>Д. Н. Дубенского</i> в чрезмерно подробных комм. к тексту С.: в его изд., по словам М., С. «по горло в примечаниях, на две строчки текста иногда приходится по две страницы примечаний», причем из них пятая часть не идет «прямо к делу» (рец. на кн.: <i>Новиков Е.</i> О важнейших особенностях Лужицких наречий. М., 1849 // Москв. 1850. № 1. Отд. 4. С. 19). Этот упрек вызвал возражения издателя. В др. заметке М. решительно высказался против возможности считать упоминаемого в Ипат. лет. <i>Митусу</i> поэтом, подобным <i>Бояну</i> и автору С.: в статье «Темное место...» предложил свое истолкование фразы «нъ рози нося имъ хоботы пашутъ» (см. <i>Рог</i>).</p><p class="text10k">Совершенно особое место занимает М. как издатель, переводчик и комментатор С. Его позиция как издателя текста С. становится понятней, если учесть одобрит. суждение о стремлении <i>Н. Ф. Грамматина</i> «привести</p><p><span class="page">205</span></p><p class="text10">текст Игоревой песни к однообразному правописанию» (Филологические письма... С. 112). Так же поступает и сам М. в изд. 1837: в текст С. им внесено несколько десятков орфогр. поправок.</p><p class="text10k">М. унифицирует написание слов с сочетанием букв <i>р</i> и <i>л</i> с <i>ъ</i> и <i>ь</i>, везде принимая написания типа пълкъ, напълнитися, пьрвый, пьрстъ и т. д. вм. плъкъ, наплънитися, пръстъ. М. унифицирует написания глагольных форм: б<font class="old">ѣ</font>жять, кличеть, идуть, хотять при написании б<font class="old">ѣ</font>жать, кличетъ, идутъ, хотятъ в Перв. изд. Унификации подвергаются и написания с <i>ъ</i> и <i>ь</i> в середине слова: М. вставляет эти буквы, отсутствующие в изд. Он регулярно соблюдает написания <i>я</i> и <i>ю</i> после шипящих (начяша, лежять, крильця, мечя, чайцями вм. начашя, лежатъ, крильца, меча, чайцами), исправляет написания после <i>г, к, х</i> (всегда проставляя букву <i>ы</i>: Кыев<font class="old">ѣ</font>, похытимъ, литовьскыя), унифицируя написание Чьрн<font class="old">ѣ</font>говъ (о таком именно написании как южнорус. черте М. говорит в своей работе: История древней русской словесности. Киев, 1839. Ч. 1. С. 115), Руськый (вм. русскый или русьскый), и т. д.</p><p class="text10k">Кроме того, М. вносит в текст и два серьезных изменения. Он переставляет слова «искусити Дону Великаго» между словами «похоти и жалость» (С. 6), а весь фрагмент «Рекъ Боянъ и ходы на... безъ Игоря» ставит после слов «суда Божія не минути» (С. 38—40). Много в изд. нетрадиц. прочтений и переводов (далее они приводятся в орфографии изд.). Слова «свистъ зв<font class="old">ѣ</font>ринъ въ стазби» он переводит как «звериный свист в пустыне» (С. 10—11), фрагмент «то же звонъ слыша давный великый Ярославь» переводит как «Тому жь звону давнему великому внимал Ярослав» (С. 16—17); слова «молодая м<font class="old">ѣ</font>сяця Олегъ и Святославъ» переводит как «молодые два месяца Владимир и Святослав»; вм. обычного прочтения «многовои» он предлагает перевод: «И много воинов у брата моего Ярослава» (С. 28—29). «Темное место» «и схыти ю на кровать» М. переводит как «И взял он ту славу с собой на смертную постель» (С. 36—37), слова «тъй клюками подпърся о кони» толкует как «подперся он клюками о пределы свои» (Там же). Иногда предлож. им перевод не ясен по смыслу: «но рога нося им пашут хвосты» (С. 41), «Не такова ль река Стугна? Своею недоброй волной она поглотила чужие ручьи и разметала струги по кустам! Днепр — затворил он свои темные берега юному князю Ростиславу» (С. 47). Комм. или примеч. это изд. не имеет. В 1857 М. издает С. в укр. поэтич. переводе, а в 1859 вновь печатает его в сб. «Украинец», снабдив достаточно подробным комм. Древнерус. текст С. в «Украинце» существенно изменен сравнительно с изд. 1837; устранен ряд орфогр. изменений, однако не всегда М. возвращается к орфографии Перв. изд., сохраняя и здесь ряд унифицир. написаний (напр., написания типа «бързыи» вм. «бръзыи» Перв. изд.). Гораздо больше в этом изд. смысловых конъектур. М. читает «летая орломъ» вм. «летая умомъ», «пасеть птиця по лозію» вм. «пасуть птиць подобию», «въста. Зви дивъ» вм. «въ стазби»; он исправляет «отступиша» на «оступиша», отказывается от исправления «рана» на «раны», предлагает чтение «давній великый Ярославль сынъ Всеволодъ», конъектуру «съ тоя же Канины Ярополк повел<font class="old">ѣ</font> яти отця своего» вм. «Каялы Святоплъкь повел<font class="old">ѣ</font>я отца своего», прозвания Карна и Жля он заменяет именами Кончака и Гзы, предлагает прочтение «Всю ночь съ вечера Бусови врани възграяху. У Пл<font class="old">ѣ</font>сньска на болони б<font class="old">ѣ</font>ша дебри; кыяне же сошли к синему морю». Существенно</p><p><span class="page">206</span></p><p class="text10">изменен у него фрагмент С.: «Два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасота и с нима молодая м<font class="old">ѣ</font>сяца Олегъ и Святославъ тьмою ся поволокоста. И въ море ся погрузиста; и великое буйство подаста Хинови». Он отказался от переноса фрагмента «Рекъ Боянъ и ходы на... безъ Игоря». Есть в этом тексте ряд др. поправок, частично оговоренных в примеч. Он излагает свое понимание слов «Бусови врани» (см. <i>Ворон</i>), «вьрже Всеславъ жребий о д<font class="old">ѣ</font>вицю себ<font class="old">ѣ</font> любу» (см. <i>Дева</i>), дает свое толкование имени <i>Хорс</i>, объясняет значение в С. слова «<i>струг</i>(<i>а</i>)». Все эти изменения говорят о постоянной интенсивной работе М. над текстом С. Поэтич. перевод на укр. яз. 1857 в этом новом изд. также переработан: в ряде случаев он приближен к оригиналу, устранены стилистически неудачные обороты. Именно этот перевод в ред. 1859 переиздавался впоследствии (в 1953, 1967, 1985). В 1837, а затем в 1868 в «Сборнике статей для народного чтения» М. публикует прозаич. перевод С. на рус. яз. Тот же перевод переиздан в 1879. В 1882 М. осуществил новый перевод <i>Плача Ярославны</i> (отличающийся от перевода в составе полного текста), этот перевод был опубликован в ж. «Рус. старина» (1882. № 11. С. 436—437).</p><p class="text10k">Энтузиаст изучения С., М. делился своими размышлениями о нем с <i>Н. В. Гоголем</i> и <i>А. С. Пушкиным</i>, оба они в свою очередь высоко отзывались о деятельности М. по собиранию и изд. укр. нар. песен. Прозаич. перевод, помещ. М. в изд. 1837, лег в основу перевода С. на серб. яз. <i>П. П. Негоша</i>.</p><p class="text8kot"><i>Соч.</i>: Рец. на кн.: <i>Вельтман А. Ф.</i> Песнь ополчению Игоря Святославича, князя Новгород-Северского. М., 1833 // Молва. 1833. № 23 и 24. С. 89—96; Песнь о полку Игореве. Из лекций о русской словесности, читанных в 1835 г. в Университете св. Владимира // ЖМНП. 1836. № 4. Отд. 2. С. 1—22; № 6. С. 439—470; 1837. № 1. С. 29—58; Песнь о полку Игореви, сложенная в конце XII века на древнем русском языке / Издана с пер. на нынешний рус. яз проф. рус. словесности Михаилом Максимовичем для своих слушателей. Киев, 1837 [Рец.: (<i>Сенковский О.</i>) // Бдч. 1837. Т. 24. Лит. летопись. С. 35—37; <i>Дубенский</i>. Слово. С. XVII—XIX]; О народной исторической поэзии в древней Руси: (Письмо к М. П. Погодину) // Москв. 1845. № 3. Науки. С. 1—7; № 7—8. Науки. С. 47—57 [отклик: (<i>Погодин М. П.</i>) Ответ М. Максимовичу // Москв. 1845. № 3. Науки. С. 7—10]; Сборник украинских песен. Киев, 1849. Предисл. С. 2—3; Темное место в Песни о полку Игореве // Москв. 1855. № 6. С. 175—178 [рец.: <i>Гербель Н.</i> // ЖМНП. 1855. Ч. 87. С. 211—213]; Рец. на кн.: <i>Гербель Н.</i> Игорь князь Северский. Поэма. СПб., 1854 // Москв. 1855. Ч. 1, кн. 1. С. 157—172; кн. 2. С. 105—134; Филологические письма к М. П. Погодину // Рус. беседа. 1856. Ч. 3. С. 99, 105, 109, 112—113, 122, 135; Песнь о полку Игореве, переведенная на украинское наречие Михаилом Максимовичем. Киев, 1857; Песнь о полку Игореве, переложенная на украинское наречие // Украинец. М., 1859. Кн. 1. С. 87—112; Заметка о словутном певце Митусе // Основа. 1861. Июнь. С. 19—20; Слово о полку Игореве // Сб. статей для нар. чтения. М., 1868. Т. 2. С. 145—169; О значении имени «Траян», упоминаемого в Слове о полку Игореве // Тр. I Археол. съезда в Москве. М., 1869. С. CXXVII—CXXXII; Собр. соч. Киев, 1876. Т. 1. С. 129—130; 1877. Т. 2. С. 426—433; 1880. Т. 3. С. 165, 480—486, 488—660 [перепечатка статей, посвящ. С.]; Слово о полку Игореве (укр. пер.) // «Слово» в укр. худ. переводах. С. 70—100 (с поновлением орфографии) (то же: «Слово» в переводах и переложениях. С. 137—164; Слово — 1985. С. 271—295).</p><p class="text8k"><i>Лит.: Дубенский Д. Н.</i> 1) Слово. С. XVII—XIX; 2) Отметки на некоторые места Слова о полку Игореве // ОЗ. 1855. Т. 101, кн. 7. Критика. С. 1—12; <i>Владимиров П. В.</i> Литература «Слова о полку Игореве» со времени его открытия (1795) по 1894 г. // КУИ. 1894. № 4. С. 91—93, 96; <i>Чернявський М.</i> Максимович як наш перший перекладач «Слова про похід Игоря» // Україна (Київ). 1929. Нояб. С. 3—8; <i>Лернер Н.</i> Из истории занятий Пушкина «Словом о полку Игореве» //</p><p><span class="page">207</span></p><p class="text8">Пушкин: 1834. Л., 1934. С. 99—109; <i>Данилов В. В.</i> М. А. Максимович в работе над «Словом о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1950. С. 283—293; <i>Прийма Ф. Я.</i> «Слово о полку Игореве» в творчестве Н. В. Гоголя // Гоголь: Статьи и материалы. Л., 1954. С. 138—146; <i>Водовозов Н. В.</i> Н. В. Гоголь и «Слово о полку Игоре-ве» // Учен. зап. МГПИ им. В. П. Потемкина. М., 1954. Каф. рус. яз. и лит-ры. Вып. 3. С. 4—7; <i>Марков П. Г.</i> М. О. Максимович — видатний історик XIX ст. Київ, 1973. С. 77—82; <i>Карпанюк М. П.</i> Проблема авторства «Слова» у трактуванні М. О. Максимовича і його перекликі з сучасними гіпотезами // Проблеми хронології. С. 32—33; <i>Творогов О. В.</i> Принципы публикации текста «Слова о полку Игореве» в изданиях XIX в. // ТОДРЛ. 1992. Т. 45. С. 364—378.</p><p class="text8k">Биогр. сл. проф. Моск. ун-та. Ч. 2. С. 1—22; КЛЭ; СДР; <i>Булахов</i>. Энциклопедия.</p><p class="podpis">О. В. Творогов</p>... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

выдающийся ученый (1804 - 1873). Учился в новгород-северской гимназии и Московском университете, сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию: *О системах растительного царства*, получил должность адъюнкта. В 1832 г. командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. Назначенный ректором Киевского университета, он был вынужден занять кафедру русской словесности, по категорическому требованию министра, графа Уварова , который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем Максимовича, который в своих актовых речах проводил именно идей народности. В 1835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни, и звание профессора. Был энергичным членом *Временной комиссии для разбора древних актов* и редактировал материалы для ее издания (*Памятников*). В 1857 г. он заведовал редакцией *Русской Беседы* и содействовал возрождению *Общества любителей российской словесности*. Максимович написал множество исследований, после смерти его частью собранных. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естественным наукам (*О системах растительного царства*, *Основания ботаники*, *Главные основания зоологии*, *Размышления о природе*, *Книга Наума о великом Божием мире*; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Максимович много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. Этнографией Максимович стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал *Малороссийские песни* (Москва), с комментариями. В 1834 г. Максимович издал другой сборник, под заглавием: *Украинские народные песни* (часть 1-я, Москва), а также *Голоса украинских песен* (25 напевов, положенных на ноты А.А. Алябьевым ); в Киеве он начал еще более обширное издание: *Сборник украинских песен* (часть 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело Максимовича к исследованию русского (в особенности южнорусского) языка и словесности. Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было *Критико-историческое исследование о русском языке*; сюда же нужно отнести его *Начатки русской филологии*. Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И.И. Срезневского и П.А. Лавровского , Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования *южнорусского* языка и противником мнений своего *северного* друга, М.П. Погодина ; так возник известный спор между *южанами* и *северянами* о древности малорусского языка, Максимович напечатал свои *Филологические письма к М.П. Погодину* в *Русской Беседе* за 1856 г. и *Ответные письма к нему же* в *Русской Беседе* за 1857 г. В области истории русской словесности Максимович интересовался древним периодом нашей словесности, в особенности *Словом о полку Игореве* и памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: *История древней русской словесности*, *О народной исторической поэзии в древней Руси*, *Песнь о полку Игореве*, *К объяснению и истории Слова о полку Игореве*, *Книжная старина южнорусская*, *О начале книгопечатания в Киеве* и другие. Эти работы ввели его и в область древнерусской и южнорусской истории вообще. Здесь он занял еще более видное место. Как южнорусский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южнорусскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность - с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья: *О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении ее ново пришлым народом*, основной вывод которой усвоен и развит позднейшими исследователями Малороссии. Работы Максимовича по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности - самостоятельные исследования) на сочинения Н.И. Костомарова (о *Богдане Хмельницком*) и В.Б. Антоновича (*Акты о казаках*). Важное значение имеют его исследования: *О гетмане Сагайдачном*, *Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украине со времени Богдана Хмельницкого*, *О *Бубновской сотне*, *О колиивщине* и множество других, более мелких; тут он является предшественником В.Б. Антоновича и А.М. Лазаревского в разработке истории правобережной и левобережной Малороссии. Статьи Максимовича о древностях и топографии южной Руси составляют особый отдел в собрании его сочинений - 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный археологии Малороссии. Гоголь питал к Максимовичу истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. Максимович издал альманах *Деницу*, в котором мы находим имена Пушкина (начало *Бориса Годунова*), Веневитинова , князя Вяземского , Дельвига , Хомякова , Баратынского , Языкова , Мерзлякова , Ив. Киреевского ; в 1834 г. - 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. Максимович был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и *Слова о полку Игореве*, а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. Максимович был очень близок к украинофильству, на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украины от всей России. - Автобиография Максимовича в *Киевской Старине* (1904, IX); ср. биографический и историко-литературный очерк Пономарева , в *Журнале Министерства Народного Просвещения* (1871, октябрь); *Биографический словарь профессора Московского университета*; *Биографический словарь профессора Киевского университета*; *Юбилей М.А. Максимовича* (Санкт-Петербург, 1872, 2-е издание); Петров *Очерки истории украинской литературы*; статья С.Н. Пономарева в *Киевской Старине* (1882 - 84); А.Н. Пыпин *История русской этнографии* (том III); А. Грушевский *Максимович* (Санкт-Петербург, 1906). Д. Б-й. См. также статьи: Алябьев Александр Александрович ; Антонович Владимир Бонифатьевич ; Берлинский Максим Федорович ; Боровиковский Лев ; Елагина Авдотья Петровна ; Котляревский Александр Александрович ; Кулиш Пантелеймон Александрович ; Лисенко Николай Витальевич ; Максимовичи ; Острожские (князья) ; Пассек Вадим Васильевич ; Россия, разд. История Малороссии ; Россия, разд. История русской литературы ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Малороссия (историография) ; Сагайдачный Петр Конашевич (Кононович) ; Феодосий Печерский ; Цертелев Николай Андреевич ; Шашкевич Маркиан .... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Максимович, Михаил Александрович - выдающийся ученый (1804 - 1873). Учился в новгород-северской гимназии и Московском университете, сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию: "О системах растительного царства", получил должность адъюнкта. В 1832 г. командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. Назначенный ректором Киевского университета, он был вынужден занять кафедру русской словесности, по категорическому требованию министра, графа Уварова , который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем Максимовича, который в своих актовых речах проводил именно идей народности. В 1835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни, и звание профессора. Был энергичным членом "Временной комиссии для разбора древних актов" и редактировал материалы для ее издания ("Памятников"). В 1857 г. он заведовал редакцией "Русской Беседы" и содействовал возрождению "Общества любителей российской словесности". Максимович написал множество исследований, после смерти его частью собранных. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естественным наукам ("О системах растительного царства", "Основания ботаники", "Главные основания зоологии", "Размышления о природе", "Книга Наума о великом Божием мире"; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Максимович много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. Этнографией Максимович стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал "Малороссийские песни" (Москва), с комментариями. В 1834 г. Максимович издал другой сборник, под заглавием: "Украинские народные песни" (часть 1-я, Москва), а также "Голоса украинских песен" (25 напевов, положенных на ноты А.А. Алябьевым ); в Киеве он начал еще более обширное издание: "Сборник украинских песен" (часть 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело Максимовича к исследованию русского (в особенности южнорусского) языка и словесности.Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было "Критико-историческое исследование о русском языке"; сюда же нужно отнести его "Начатки русской филологии". Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И.И. Срезневского и П.А. Лавровского , Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования "южнорусского" языка и противником мнений своего "северного" друга, М.П. Погодина ; так возник известный спор между "южанами" и "северянами" о древности малорусского языка, Максимович напечатал свои "Филологические письма к М.П. Погодину" в "Русской Беседе" за 1856 г. и "Ответные письма к нему же" в "Русской Беседе" за 1857 г. В области истории русской словесности Максимович интересовался древним периодом нашей словесности, в особенности "Словом о полку Игореве" и памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: "История древней русской словесности", "О народной исторической поэзии в древней Руси", "Песнь о полку Игореве", "К объяснению и истории Слова о полку Игореве", "Книжная старина южнорусская", "О начале книгопечатания в Киеве" и другие. Эти работы ввели его и в область древнерусской и южнорусской истории вообще. Здесь он занял еще более видное место. Как южнорусский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южнорусскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность - с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья: "О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении ее ново пришлым народом", основной вывод которой усвоен и развит позднейшими исследователями Малороссии. Работы Максимовича по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности - самостоятельные исследования) на сочинения Н.И. Костомарова (о "Богдане Хмельницком") и В.Б. Антоновича ("Акты о казаках"). Важное значение имеют его исследования: "О гетмане Сагайдачном", "Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украине со времени Богдана Хмельницкого", "О "Бубновской сотне", "О колиивщине" и множество других, более мелких; тут он является предшественником В.Б. Антоновича и А.М. Лазаревского в разработке истории правобережной и левобережной Малороссии. Статьи Максимовича о древностях и топографии южной Руси составляют особый отдел в собрании его сочинений - 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный археологии Малороссии. Гоголь питал к Максимовичу истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. Максимович издал альманах "Деницу", в котором мы находим имена Пушкина (начало "Бориса Годунова"), Веневитинова , князя Вяземского , Дельвига , Хомякова , Баратынского , Языкова , Мерзлякова , Ив. Киреевского ; в 1834 г. - 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. Максимович был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и "Слова о полку Игореве", а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. Максимович был очень близок к украинофильству, на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украины от всей России. - Автобиография Максимовича в "Киевской Старине" (1904, IX); ср. биографический и историко-литературный очерк Пономарева , в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (1871, октябрь); "Биографический словарь профессора Московского университета"; "Биографический словарь профессора Киевского университета"; "Юбилей М.А. Максимовича" (Санкт-Петербург, 1872, 2-е издание); Петров "Очерки истории украинской литературы"; статья С.Н. Пономарева в "Киевской Старине" (1882 - 84); А.Н. Пыпин "История русской этнографии" (том III); А. Грушевский "Максимович" (Санкт-Петербург, 1906). Д. Б-й.<br>... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Максимович, Михаил Александрович (3 сент. 1804 — 10 нояб. 1873) — филолог, историк и этнографПсевдонимы: М.; М. М.; М—ч, М.; М—чь, М.; Максимович, Г.;... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73) - украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.<br>... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (180473)

МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73), украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.... смотреть

МАКСИМОВИЧ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (180473)

МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73) , украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.... смотреть

T: 180