Смотреть больше слов в «Философской Энциклопедии»
(Goethe), род. 28 авг. 1749 г. во Франкфурте-на-Майне. Приветливо встретила его жизнь. Ласки и баловство умной и развитой матери, уютная обстановка, ды... смотреть
(1749–1832) Немецкий поэт, мыслитель, естествоиспытатель. В итоговом философском сочинении — трагедии «Фауст» (1808–1832), насыщенной научной мыслью своего времени, воплотил поиски смысла жизни, находя его в деянии. Гете противопоставлял материалистически-механическому естествознанию Запада творческое учение о природе. Кроме литературных произведений, написал трилогию «Опыт о метаморфозе растений» (1790), «Учение о цвете» (1810). Восемнадцатилетняя «имперская советница» Катарина-Элизабета Текстор-Гете (будущая великолепная «фрау Айя») мучилась уже третий день, а ребенок не хотел появляться на свет. Наконец он появился, «весь почерневший» и без признаков жизни. Часы в доме на франкфуртской Хиршграбен били полдень 28 августа 1749 года — «расположение созвездий мне благоприятствовало солнце, стоявшее под знаком Девы, было в зените, Юпитер и Венера взирали на него дружелюбно, Меркурий — без отвращения, Сатурн и Марс ничем себя не проявляли, лишь полная Луна была тем сильнее в своем противостоянии, что настал ее планетный час. Она-то и препятствовала моему рождению. «Врача не было роды приняли повивальная бабка и бабушка. Долгое время они растирали вином область сердца новорожденного, пока, наконец, обессилевшая мать не услышала радостный крик бабушки «Элизабета, он жив!».Так появился на свет будущий великий поэт и мыслитель. Род Гете по отцовской линии шел из Тюрингии, по материнской — из Франконии, и далее из Гессена. Среди его предков были князья и крестьяне, ремесленники и художники (в том числе знаменитый живописец и график XVI века Лукас Кранах), дворяне и члены муниципалитетов. Можно смело сказать, что он принадлежал всем слоям немецкого народа. Дед его, сын кузнеца, обучился портняжному ремеслу, а отец, тяготевший к искусствам и рисованию, сумел получить степень доктора права и вообще являл собой тип просвещенного бюргера, собрал богатейшую библиотеку, прекрасную галерею картин и скульптур и мечтал увидеть своего первенца дипломированным юристом. Семнадцатилетний Вольфганг по настоянию отца и вопреки собственной воле, влекущей его к изучению древних языков и истории, едет в Лейпциг изучать право. «В логике меня удивляло, что те мыслительные операции, которые я запросто производил с детства, мне отныне надлежало разрывать на части, членить и как бы разрушать, чтобы усвоить правильное употребление оных. О субстанции, о мире и о Боге я знал, как мне казалось, не меньше, чем мой учитель, который в своих лекциях далеко не всегда сводил концы с концами… С юридическими занятиями дело тоже обстояло не лучше..». Лекции навевали на него скуку. Характеристики Гете этого периода: ветреный, рассеянный, непостоянный, вспыльчивый, причудливый, неуравновешенный — таким он остался в памяти очевидцев, да и в своей собственной. Необузданное поведение не замедлило сказаться острейшими ситуациями; в скором времени выяснилось, что «надменный лорд с петушиными ногами» таит в себе реального кандидата в самоубийцы. Первый серьезный конфликт с миром выразился в двойном покушении на собственную жизнь. У Гете было слабое здоровье. В 19 лет — произошло кровотечение из легких, в 21 год у него уже была до крайности расшатанная нервная система. Гете не мог переносить даже малейшего шума, любой звук приводил его в бешенство и исступление. Но усилиями воли, невероятной настойчивостью он преодолел свои слабости, укрепил здоровье. Позже, чтобы побороть частые головокружения и страх высоты, Гете заставлял себя подниматься на соборную колокольню. Он посещал больницы, следил за хирургическими операциями и таким образом укреплял свою психику. Ради того чтобы преодолеть свое неприятие шума, Гете приходил в казармы, заставляя себе подолгу слушать солдатские барабаны. Он пристраивался к проходящей воинской части и принуждал себя пройти под грохот барабанов через весь город. Так Гете воспитывал в себе выдержку, которая позже поражала его современников. К этому времени, по-видимому, относится первый гетевский опыт по части «невозможного». Опыт, который развил в нем невероятное, с медицинской точки зрения, умение прожить почти восьмидесятитрехлетнюю и во всех смыслах здоровую жизнь с туберкулезом. Учебу он продолжил в Страсбурге (1770–1771). Гете обуревала жажда знаний, в основе которой лежала программа-максимум: усвоить «все» и, значит (он уже предчувствовал это), стать «всем». Он приступил к изучению медицины, химии, ботаники. О лейпцигской скуке уже не могло быть и речи; занятия носили не обезличенно-вынужденный характер, а определялись на этот раз правилами, которым он и на девятом десятке лет будет следовать столь же неукоснительно, как в юности: «Рассматривать вещи с максимальной сосредоточенностью, вписывать их в память, быть внимательным и не пропускать ни одного дня без какого-либо приобретения. Далее, предаваться тем наукам, которые дают духу прямое направление и учат его сравнивать вещи, ставить каждую на надлежащее место, определять ценность каждой: я разумею настоящую философию и основательное знание». Диссертация со скоростью моцартовских опер писалась в последние две-три недели страсбургского пребывания. После окончания университета — четырехлетняя адвокатская практика в Вецларе и Франкфурте, где, впрочем, молодой лиценциат зарекомендовал себя не лучшим образом: в судебных актах сохранились жалобы на некорректность выражений доктора Гете. В сентябре 1770 года он познакомился с Гердером. Гердер, который был старше Гете на пять лет, уже к тому времени стал знаменитостью. Нужно представить себе степень потрясения юного студиозуса, столкнувшегося с этим «явлением богов» (так он назвал Гердера). Отныне и навсегда ум, сердце и воля подчинялись следующим канонам: 1) подлинный индивидуализм возможен только через универсализм, 2) видеть — значит всегда видеть целое, 3) познание — это страсть, 4) истина — это продуктивность. Наконец написан сентиментальный роман «Страдания молодого Вертера». Книга вышла анонимно, в двух томах в Лейпциге, помеченная 1774 годом. «Это создание… я, как пеликан, вскормил кровью собственного сердца и столько в него вложил из того, что таилось в моей душе, столько чувств и мыслей, что, право, их хватило бы на десяток таких томиков. Впрочем я всего один раз прочитал эту книжку, после того как она вышла в свет, и поостерегся сделать это вторично. Она начинена взрывчаткой! Мне от нее становится жутко, и я боюсь снова впасть в то патологическое состояние, из которого она возникла». В каком-то смысле «Вертер» оказался западней, и если кому-то суждено было ускользнуть из нее, то в первую очередь самому творцу; западня выглядела повальным психозом упоения гибелью и вереницей реальных Вертеров, добровольно покидающих жизнь в голубых сюртуках и желтых жилетах и с «Вертером» в карманах. Вот некоторые из характеристик Гете этого периода, принадлежащие его друзьям и знакомым: «Гете — гений с головы до пят… Нужно лишь побыть с ним час, чтобы признать в высшей степени смехотворным требовать от него думать и поступать иначе, чем он думает и поступает в действительности» (Фридрих Якоби). «Он мог бы быть королем. Он обладает не только мудростью и простосердечностью, но и силой» (Лафатер). Гете вошел в историю не только как гениальный поэт и мыслитель. Он слыл большим почитателем женщин, у него было множество любовниц. И только одна из них удостоилась брачных уз. В 1788 году он познакомился с двадцатитрехлетней цветочницей. Она читала с трудом, говорила с большим тюрингским акцентом. Гигант духа и необразованная девушка — можно ли себе представить двух более непохожих людей? Тем не менее в течение семнадцати лет она оставалась его любовницей, и только в 1806 году Гете женился на ней. В 1789 году у них родился внебрачный сын Август. Родители узнали о внуке только через пять лет… 7 ноября 1775 года двадцатишестилетний Гете по приглашению герцога Карла Августа прибыл в Веймар. «Ему едва минуло восемнадцать лет, когда я приехал в Веймар… Он был тогда еще очень молод… и мы немало сумасбродствовали». В Гете он не чаял души и сразу же наделил его всеми полномочиями верховной власти: сперва назначил тайным легационным советником с правом решающего голоса в Тайном совете, а позже и действительным тайным советником. Практически речь шла о неограниченной власти; в ведении «автора Вертера» оказались: внешняя политика, финансы, военное дело, народное образование, строительство дорог и каналов, мельницы и орошение, рудники и каменоломни, богадельни и театр. Недовольство веймарской знати не знало предела и грозило перерасти в бунт, но герцог настоял на своем. Аргумент был прост и административно невероятен: «Использовать гениального человека там, где он не может применить свои необыкновенные дарования, значит употребить их во зло». Ознакомившись с финансовым положением и обнаружив там крах, он отстранил от дел всех, единолично занялся вопросом и в кратчайший срок навел совершенный порядок (кстати, увеличив ежегодный апанаж двора с 25 тысяч до 50 тысяч талеров). «Величайший дар, за который я благодарен богам, состоит в том, что быстротой и разнообразием мыслей я могу расколоть один-единственный ясный день на миллионы частей и сотворить из него маленькую вечность». Гете были основаны или впервые «задействованы»: библиотеки, собрание картин, собрание эстампов, нумизматический кабинет, так называемая кунсткамера (содержащая антиквариат и курьезы), художественная школа, параллельно с последней Литографический институт в Эйзенахе, музеи и т. д. Содержательная сторона дела прояснится на одном лишь примере: минералогический музей в первые веймарские годы Гете представлял собою крохотную и жалкую любительскую коллекцию; после его смерти это было уже одно из самых богатых и научно значимых собраний во всей Европе. И все-таки он задыхался. «Я считал себя мертвым», — скажет он чуть позже, осмысливая уже в Италии последние месяцы веймарского одиннадцатилетия; спасение и на этот раз было инстинктивным. 3 сентября 1786 года в три часа утра Гете тайком покинул Карлсбад, где он вместе с высшим веймарским обществом отдыхал и лечился. Об отъезде не знал никто, даже герцог; в кармане лежали документы на имя Жана Филиппа Меллера, живописца. Неясна была даже цель побега; путь лежал поначалу в сторону Мюнхена; потом оказалось, что он вел в Италию, ибо попасть любой ценой надо было именно в Италию. Два года беглец провел в Италии, наслаждаясь солнцем, морем, прекрасным климатом, живостью и непосредственностью итальянцев — и, конечно же, творениями древности и эпохи Возрождения. А затем возвратился в Веймар. И вновь заботы — о Веймарском театре, веймарской библиотеке, Иенском университете, куда Гете, ставший его официальным попечителем, приглашал, не скупясь, лучшие умы Германии — историка Людвига Окена, философа Фридриха Шеллинга… Тогда же началась многолетняя и нежная дружба Гете с Фридрихом Шиллером, началась с приглашения последнего на должность преподавателя истории в этот университет. Вместе с Шиллером Гете углубляется в изучение античного искусства, ведомый во многом блестящими штудиями Иоганна Иоахима Винкельмана, тоже бюргерского сына, ставшего «главным арием» и «президентом древностей» Ватикана, видевшего в благородной простоте и спокойном величии античного искусства не только норму прекрасного на все времена, но и результат определенного государственного устройства и политических свобод. Гете наверняка поспорил бы и с теми, кто позднее отождествлял его миропонимание с гегелевским — ибо человеческий дух у Гете стремился не к самоотождествлению с заранее заданным «мировым духом», как у Гегеля, а двигался вечно «вперед и ввысь», к бесконечному, трудноопределимому, символически загадочному, но безусловно облагораживающе-прекрасному, и идея прогресса, чуждая Гегелю, была в высшей степени близка поэту. Отсюда — широта интересов, ведь Гете был еще и естествоиспытателем, занимался геологией, минералогией, ботаникой, анатомией, открыл наличие «межчелюстной» кости у человека, создал оригинальное учение о цвете, спорил с «корпускулярной» теорией Исаака Ньютона, интересовался астрономией, астрологией, химией, а также мистикой… И сам гравировал, рисовал, оставил свыше полутора тысяч рисунков; одно время даже колебался — не избрать ли вместо литературного труда путь художника? Отсюда предпочтение опыта — абстракции. Отсюда — почти такое же, как у Спинозы, обожествление природы. Отсюда — удивительно острое и неизменное чувство сопричастности всему происходящему, что делало Гете «естественным человеком» не в руссоистском «первобытном», а в самом полном и всевременном значении этих слов. Многие отмечали терпимость Гете, его способность восхищаться одаренными людьми — почти со всеми своими выдающимися современниками он был дружен или по-доброму знаком. А о тех чувствах, которые он сам умел вызывать в людях, свидетельствует не только пример Шиллера, но и судьба Иоганна Петера Эккермана, явившегося к Гете начинающим литератором за советом и поддержкой и без колебаний отказавшегося от собственного призвания во имя счастья ежедневного общения с великим поэтом в качестве его секретаря и доверенного собеседника, памятью чему — и памятником самому Эккерману — стали его всемирно известные «Разговоры с Гете в последние годы его жизни». Гете умел по достоинству ценить и тех, кто был по своей сути чужд ему. Так, Наполеона, вспоминая о личном общении, он охарактеризовал как «квинтэссенцию человеческого» (примечательно, что император встретил поэта почти однозначным «евангельским» восклицанием: «Вот человек!»). Да и значение Французской революции, несмотря на критическое отношение к «взрыву», нарушающему ход плавной, «ненасильственной» эволюции, Гете осознал уже в 1792 году, распознав в ней не просто мятеж разнузданной черни, но начало новой исторической эпохи; незадолго же до смерти признавал и благодетельные последствия революции, которые, по его словам, не сразу были видны. Для Гете все в мире было достойно уважения и в конечном счете равновелико: Христос и Будда, Прометей и Магомет, масонство и суфизм; китайская поэзия интересовала его ничуть не меньше, чем, например, английская. Именно Гете принадлежит идея всемирной литературы как целого, имеющего общие законы развития. Гете не признавал границ между государствами, устанавливаемых честолюбием и войнами, называя истинной трагедией не «гибель отечества», а разорение крестьянского двора. Он стал не только сыном своего народа и своего века, но и гражданином мира в самом высоком значении этих слов; историческим посредником, миссионером, посланцем из XVIII века (которому он принадлежал в большей мере, чем XIX, хотя и умер 22 марта 1832 года) последующим столетиям. С какой бы стороны ни подходили мы к гетевскому мировоззрению, какие бы разночтения и кривотолки, интерпретации и точки зрения оно ни провоцировало, базис его навечно определен следующими положениями: «Все великое, произведенное человечеством, всегда возникало из индивидуума». «Истину познают лишь тогда, когда опытно постигают ее в ее возникновении в индивидууме». «Истина — ничто сама по себе и для себя. Она развивается в человеке, если он позволяет миру воздействовать на его чувства и дух. Каждый человек, сообразно своей организации, имеет собственную истину, которую только он может понять в ее интимных чертах. Кто достигает всеобще-значимой истины, не понимает себя». «Истина заложена в целостном личности; она получает свой характер не только из рассудка и разума, но и из образа мыслей. Для характеристики научной личности недостаточно простого перечисления истин, возникших из ее головы. Необходимо знать сущность всего человека, чтобы понять, почему идеи и понятия приняли в этом случае именно эту определенную форму». «Истинное есть всегда индивидуально-истинное значительных людей». Ни одному из этих положений не отвечала философия, с которой пришлось столкнуться Гете. Он и не считал себя философом. «Для философии в собственном смысле, — признается он, — у меня не было органа». Но отношение его к ней всегда граничило с сильной неприязнью, от которой он никак не мог избавиться при малейшем соприкосновении с отвлеченным мышлением. «Она подчас вредила мне, мешая мне подвигаться по присущему мне от природы пути». Исключения не составила даже немецкая классическая философия в лице трех своих представителей — Фихте, Гегеля и Шеллинга. Все трое были пронизаны мощными импульсами гетевского мировоззрения, вплоть до того, что считали себя так или иначе философскими глашатаями этого мировоззрения. Для Фихте Гете — «пробный камень» философии как таковой. Гегель прямо благодарит его за новые перспективы философского мышления. Шеллинг считает его своим духовным отцом. Тем не менее дистанция сохраняла силу, и опасливость то и дело давала о себе знать. «Эти господа, — отзывается Гете о фихтеанцах, — постоянно пережевывают свой собственный вздор и суматошатся вокруг своего «Я». Им это, может быть, по вкусу, но не нам, остальным». Раздражение не обходит и Гегеля: «Я не хочу детально вникать в философию Гегеля, хотя сам Гегель мне приятен». Исключение, казалось бы, составил Шеллинг, прививающий философии моцартовскую легкость и быстроту, но природа и здесь взяла свое: «С Шеллингом я провел хороший вечер. Большая ясность при большой глубине всегда очень радует. Я бы чаще виделся с ним, если бы не надеялся еще на поэтическое вдохновение, а философия разрушает у меня поэзию». Когда автор «Вертера» весной 1790 году сдал в печать «Опыт о метаморфозе растений», его издатель Гешен решительно отказался печатать это сочинение. Книга вышла у другого издателя и была встречена с враждебным холодом. Симптоматичным оказалось то, что отпор шел по единому фронту. Поэт должен был оставаться поэтом; даже в 1808 году, при встрече с Гете, Наполеон приветствовал именно автора «Вертера», той самой «змеиной шкуры», которая давно уже была окончательно сброшена. В письмах Гете, в статьях и заметках, беседах и дневниках эта тема звучит неослабевающе, почти безутешно; впечатление таково, что боль и бессилие что-либо изменить доходят здесь до почти физической муки. «Более полувека я известен на родине и за границей как поэт, во всяком случае меня признают за такового; но что я с большим вниманием и старательностью изучал природу в ее общих физических и органических явлениях… это не так общеизвестно, и еще менее внимательно обдумывалось… Когда потом мой «Опыт», напечатанный сорок лет назад на немецком языке… теперь, особенно в Швейцарии и Франции, стал более известным, то не могли достаточно надивиться, как это поэт… сумел на мгновение свернуть со своего пути и мимоходом сделать такое значительное открытие». «Я не похваляюсь тем, что я сделал как поэт, — часто говаривал Гете, — превосходнейшие поэты жили одновременно со мной, еще лучшие жили до меня и будут жить после. Но то, что в наш век в многотрудной науке, занимающейся проблемами цвета, мне одному известна истина, это преисполняет меня гордости и сознания превосходства над многими». Философское развитие Гете шло от антипатии к школьной философии в лейпцигский период к пробуждению собственного философского мышления в страсбургский период и отсюда — к занятиям натурфилософией в первый веймарский период в полемике с Платоном, неоплатонизмом, Джордано Бруно и прежде всего со Спинозой. После путешествия по Италии у него появляется интерес к учению о цветах и к сравнительной морфологии («Опыт о метаморфозе растений», 1790). Он вступает в принципиальную полемику с Шиллером по вопросу об отношении мышления и созерцания к идее, к «прафеноменам», занимается изучением кантовской философии, особенно «Критики практического разума» и «Критики способности суждения», а также романтики и творчества Шеллинга. Со временем у Гете все яснее вырисовывается собственная «система» древней философии (мудрости), изложенная, в частности, в стихотворениях на темы древности, прежде всего в «Орфических первоглаголах», «Завете», «Одно и все». Когда Гете говорит о себе: «Для философии в собственном смысле у меня нет органа», он тем самым отвергает логику и теорию познания, но не ту философию, которая «увеличивает наше изначальное чувство, что мы с природой как бы составляем одно целое, сохраняет его и превращает в глубокое спокойное созерцание». Этим отличается также его творческая активность. Каждый человек смотрит на готовый, упорядоченный мир только как на своего рода элемент, из которого он стремится создать особенный, соответствующий ему мир». Высшим символом мировоззрения Гете является Бог-природа, в которой вечная жизнь, становление и движение, открывает нам, «как она растворяет твердыню в духе, как она продукты духа превращает в твердыню». Дух и материя, душа и тело, мысль и протяженность, воля и движение — это для Гете дополняющие друг друга основные свойства. Всего, отсюда также для деятельно-творческого человека следует: «Кто хочет высшего, должен хотеть целого, кто занимается духом, должен заниматься природой, кто говорит о природе, тот должен брать дух в качестве предпосылки или молчаливо предполагать его». «Человек как действительное существо поставлен в центр действительного мира и наделен такими органами, что он может познать и произвести действительное и наряду с ним — возможное. Он, по-видимому, является органом чувств природы. Не все в одинаковой степени, однако все равномерно познают многое, очень многое. Но лишь в самых высоких, самых великих людях природа сознает саму себя, и она ощущает и мыслит то, что есть и совершается во все времена». О месте человека во Вселенной Гете говорит: «У нее есть гармоническое Единое. Всякое творение есть лишь тон, оттенок великой гармонии, которую нужно изучать также в целом и великом, в противном случае всякое единичное будет мертвой буквой. Все действия, которые мы замечаем в опыте, какого бы рода они ни были, постоянно связаны, переплетены друг с другом. Мы пытаемся выразить это: случайный, механический, физический, химический, органический, психический, этический, религиозный, гениальный. Это — Вечно-Единое, многообразно раскрывающееся. У природы — она есть все — нет тайны, которой она не открыла бы когда-нибудь внимательному наблюдателю». «Однако каждого можно считать только одним органом, и нужно соединить совокупное ощущение всех этих отдельных органов в одно-единственное восприятие и приписать его Богу». В центре гетевского понимания природы стоят понятия, прафеномен, тип, метаморфоза и полярность. Общее существование человека он считает подчиненным пяти великим силам, которые поэтически образно воплощает в «орфические первослова». 1) демон личности, 2) идея энтелехии, 3) тихе (судьба) как совокупность роковых жизненных обстоятельств, 4) эрос как любовь в смысле свободной и радостной решимости, 5) ананке как необходимость, вытекающая из конкретных жизненных обстоятельств, 6) эльпис как надежда на будущую свободу и саморазвитие. Гете энергично отстаивал право рассматривать и толковать мир по-своему. Однако из его произведений не вытекает, что он считает это толкование единственно допустимым. Согласно Гадамеру, в трудах Гете живет «подлинное стремление к метафизике»; на К. Ясперса произвела большое впечатление «великолепная нерешенность»; Ринтелен считал Гете человеком, который, несмотря на демонию и противоречивость натуры, сохранил «живой дух». ... смотреть
(1749—1832) — нем. писатель, философ, естествоиспытатель, гос. деятель. Чл. Петерб. (1826) и ряда европ. АН, основатель театра в Веймаре (1791—1816). Осн. соч.: 1) драмы и трагедии: «Гец фон Берлихинген» (1773), «Клавиго» (1774), «Стелла (1775), «Ифигения в Тавриде» (1787), «Эгмонт» (1788), «Торквато Тассо» (1790), «Побочная дочь» (1804), «Фауст» (1808—31); 2) романы: «Страдания молодого Вертера» (1774), «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» (незаконч., 1777—85), «Годы учения Вильгельма Мейстера» (1795—96), «Годы странствий Вильгельма Мейстера» (1821—29), «Избирательное сродство» (1809); 3) поэмы: «Поэтическое призвание Ганса Сакса» (1776), «Рейнеке-Лис» (1793), «Герман и Доротея» (1797); 4) эстетич. труды: «Ко дню Шекспира» (1771), «О немецком зодчестве» (1773), «Об эпической и драматической поэзии» (совм. с Ф.Шиллером) (1797), «О немецком театре» (1812—3), «Шекспир и несть ему конца» (1813—6); 5) ест.-науч. труды: «Метаморфоз растений» (1790), «Учение о цвете» (1810). Филос. взгляды Г. основывались на пантеизме. При этом механицизм Спинозы ему чужд; для Г. природа — капризный, играющий с человеком мир, пребывающий в бесконечном развитии (в этом он близок романтикам). Натурфилос. воззрения неотделимы от ест.-науч.: в «Метаморфозе растений» выявляется эволюционная изменчивость видов, подкрепляемая сделанным им открытием межчелюстной кости у животных и человека (1784), что доказывало их межвидовую общность. Худ. творчество для Г. — сопряжение труда и иск-ва. Иск-во как самовыражение есть преодоление собств. «Я» и земных страстей. Зрелый Г. позиционирует себя как мужтруженик, познавший самоограничение и через него обретший подлинную свободу. Его худ. творчество отразило личные переживания в процессе духовного становления. Первое значит. произв. Г. — драма «Гец фон Берлихинген» поставила его во главе авторов «бури и натиска». Рыцарь, возглавивший крестьянское восстание, борющийся за справедливость, порывает с начатым делом, как только оно обретает стихийность. Перед гос. правопорядком бессильны и тотальный хаос, и индивидуальный протест. Гец обретает покой через смерть, наступившую вслед за радостным открытием себя как части всеобъемлющего мира природы. «Страдания молодого Вертера» —эпистолярный роман, в к-ром хрупкая, подверженная рефлексии душа молодого человека не выдерживает столкновения с миром реальных отношений. Согл. Г., гибель неминуемо преследует всех, кто не способен обрести и утвердить себя в мире, будь он воин-титан, противостоящий олимпийцам, рыцарь-заступник или юный мечтатель, не переживший любовную драму. «Ифигения в Тавриде» — драма, написанная на материале антич. мифологии, но выявившая переживания Г., порвавшего с «бурей и натиском». Романтический конфликт гения (см. Гениальность) (Тассо) и толпы в «Торквато Тассо» разрешается примирением с придворным миром. В романах о Вильгельме Мейстере показан путь молодого человека из бюргерской семьи. Желая вырасти духовно, герой путешествует и пытается самоутвердиться в профессии актера. Но мир богемы с его неблагодарностью и интригами, презрением к иск-ву, оказывается чуждым Мейстеру. Он переживает потрясения, ставшие своеобразными вехами духовного роста. Любовные коллизии, обретение сына от утраченной возлюбленной, таинственные сплетения судеб в итоге разрешаются самоопределением в труде во благо Родины и счастливым браком с аристократкой, наделенной возвышенной душой. Отныне Мейстер — чл. «Об-ва башни», братства людей, чей удел — бесконечное совершенствование. «Фауст» Г. воплотил личностную целостность своего создателя и стал вершинным произв. эпохи Просвещения (фигура д-ра Иоганна Фауста, чернокнижника, продавшего душу дьяволу во имя земных наслаждений, была впервые литературно интерпретирована И.Шписом (1587)). Образ, к к-рому многократно обращались творцы последующих эпох, у Г.Э.Лессинга получил трактовку, наиболее близкую Г.: Фауст — ученый, чья духовная деятельность есть познание, путь постижения истины. Задача Г. — осмыслить путь «нового Адама» от грехопадения к очищению. Произв. присуща многожанровая структура, совмещающая традиции антич. эпоса, драмы и трагедии. Его осн. конфликт (поединок Фауста и Мефистофеля) есть одновременно и сопряжение коллизий на пути познания и поиска счастья. Ни повышение соц. статуса, ни чувственные наслаждения, ни познание тайн природы, ни воинское самоутверждение, ни омоложение путем приобщения к вечной женственности, ни сам союз с воплощенной женственностью (своеобр. синтез романтического и антич. эстетич. идеалов) и свершаемый во имя него подвиг, не дают Фаусту удовлетворения. Герой остается одиноким, а титаническая мощь его личности влечет за собой череду трагедий. Создание Фаустом «небесного Иерусалима» на земле остается иллюзией: ослепший герой не ведает, что стук лопат издают не строители града, а лемуры, роющие ему могилу. Бесконечная вера героя в торжество истины, его стремление приблизить прекрасное будущее знаменуют победу над Мефистофелем; ангелы уносят Фауста в лоно божеств. бесконечности. Смерть Г. помешала завершению произв., в к-ром он выразил свое жизненное кредо: человек — часть вечно совершенствуемого мира, преображаемого посредством его творч. деятельности. Соч.: Собр. соч: В 10 т. М., 1975—1978; Избр. соч. по естествознанию. М., 1957; Избр. филос. произв. М., 1964; Избр. произв.: В 2 т. М., 1997. Лит: Аникст А.А. «Фауст» Гете. М., 1979; Вильмонт Н. Гете. Очерк творчества. М., 1959; Виндельбанд В. О философии Гете (Речь, произнесенная в 1899 г. в Страсбурге в связи с установлением памятника молодому Гете) // Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995; Жирмунский В.М. Очерки по истории немецкой классической литературы. Л., 1972; Ишимбаева Г.Г. Образ Фауста в немецкой литературе XVI—XX веков. М., 2002; Тураев С.И. Гете. М., 1957. Т.Л.Шумкова ... смотреть
нем. поэт, естествоиспытатель и мыслитель. Г. отстаивает идею единства теории и опыта. “Вначале было дело” — осн. принцип его подхода к миру и познанию. Он убежден в объективном характере законов природы, источник развития к-рой заключен в ней самой. Г. стремился дополнить концепцию Спинозы (истолковывая ее в духе пантеизма) идеей развития. Взаимодействие положительного и отрицательного начал (“восхождения” и “полярности”) присуще, по мнению Г., каждому явлению; это взаимодействие порождает новое качество. Г. рассматривает движение как осн. форму существования материи. Но, будучи не в силах объяснить многообразия форм движения, он приходит к гилозоизму, допускает существование вечной жизненной силы — знтелехии. Взгляды Г., несмотря на их непоследовательность и противоречивость, были близки материализму. Г.— сторонник эволюционной теории, подчеркивал идею единства мира. Рассматривал труд как преобразующую силу об-ва и культуры. В эстетике ставил проблему соотношения природного и человеческого, всеобщего и особенного, целого и части, решая ее с позиций активной творческой деятельности художника. ... смотреть
(1749-1832) — нем. поэт и мыслитель, выдающийся деятель европ. просвещения. Становление Г. как гражданина, поэта и мыслителя неразрывно связано с Великой франц. революцией. Г. мечтал о таком соц. строе, при к-ром было бы возможным свободное проявление творческих способностей человека. Много занимался естеств. науками (морфологией растений и животных, геологией). Материалистич. и атеистич. взгляды были ведущими в мировоззрении Г., выступавшего за освобождение искусства от оков религии. Он придерживался концепции эволюции в объяснении не только природы, но и общества, разделяя идею прогресса и выступая против теологич. трактовки явлений действительности. Резко критиковал мистику. Однако во взглядах Г. на религию было немало противоречивого. В последние годы жизни он проявлял интерес к христианству, давая положит, оценку его нравств. принципам. ... смотреть
1749-1832) – немецкий писатель, основоположник немецкой литературы Нового времени, мыслитель и естествоиспытатель. Для Гете была характерна ориентация на пантеизм, представление об одухотворенности мироздания. От радикальных опытов юности он эволюционировал в сторону классицизма. Оказал огромное влияние на философию и эстетику романтизма. Наиболее известные произведения: «Страдания молодого Вертера» (1774), «Годы учения Вильгельма Мейстера», (1795-1996), «Годы странствий Вильгельма Мейстера» (1821-1829 гг.), «Фауст» (1808-32 г.г.).... смотреть
Гете Иоганн Вольфганг (1749-1832) - великий немецкий поэт, писатель, основоположник немецкой литературы нового времени, мыслитель и естествоиспытатель.... смотреть